Острые шипы царапали руки, ветки норовили выколоть глаза, но я все же вырвал добычу из зеленого плена. Чумазый, с исцарапанным лицом, но довольный собой до чертиков, я, с видом победителя, глянул на шумящие листвой деревья. Те словно журили меня за потревоженный покой мертвеца. Со стороны заболоченного оврага налетел холодный ветер, неся с собой запахи тины и раскатистое лягушачье кваканье. Мне стало не по себе. Я зябко поежился, оглядываясь по сторонам.
– Да чушь все это, бабкины сказки! – громко сказал я. – Хочешь не хочешь, а копать надо. Бык просто так от нас не отстанет, и чем быстрее мы с ним расплатимся, тем лучше будет для всех.
«И для вас, жмурики, тоже», – подумал я, глядя на лежащие по краям ямы кучи земли.
Удар о дерево и полет в кусты не прошли для трофея даром. Налипшая за долгие годы грязь частично отвалилась, являя миру серебряный браслет. Весь в кружевных завитках, он походил на свернутую в рулон полоску морской пены. Прямо по центру украшения из крупных бурунов проступал скалящийся череп с «зонненрадом» на лбу и похожими на алмазы камнями в глазницах. Со всех сторон к нему на гребнях маленьких «волн» стремились крохотные черепушки, сверкая мизерными кристаллами вместо глаз.
Неужели удача сменила гнев на милость и повернулась к нам лицом? Похоже на то. Браслет легко погасит половину нашего долга! Ну, может, я и загнул с оценкой его стоимости, но на треть суммы он точно потянет.
Ф-фу! Так и от сердца отлегло. А то ведь вчера Лёха с Мишкой чуть не разодрались из-за небогатого улова. Повезло, Димон вовремя вмешался, да и Петрович черпаком по крышке застучал, приглашая всех на ужин.
Кстати, Макар Петрович Синцов к нам прибился по настоянию того же Быка. Мы-то думали, дед за нами приглядывать будет, а он, оказывается, с семидесятых годов прошлого века ищет в этих местах могилу своего отца – Петра Евграфовича, старшины 484-го стрелкового полка 321-й стрелковой дивизии. Когда работал – все отпуска тратил на поиски. Даже с женой развелся из-за этого. Не простила она ему нереализованных поездок на Черное море, вышла замуж за другого, с кем и каталась по профсоюзным курортам, пока Союз не развалился.
Синцов-младший не особо и горевал. Продолжил искать могилу отца раз в год, а как вышел на пенсию, так почти прописался в прилегающих к Волгограду степях и таких вот перелесках по берегам Царицы. Видимо, на этой почве он и сошелся с Быком, когда тот только начинал черным копательством заниматься. Быку позарез был нужен надсмотрщик над работниками, спец по раскопкам, каким Петрович, несомненно, являлся, и, по совместительству, нянька: еду там приготовить, дров нарубить, костер развести.
Пораженные стойкостью Макара Синцова, мы пообещали ему: если наткнемся на останки его бати, обязательно дадим знать. Но, думаю, вряд ли нам удастся исполнить обещание. Еще несколько находок подобных этой, мало ли – повезет на рыцарский крест наткнуться или другие награды найти, и мы освободимся от всех обязательств перед Быком, а значит, и перед Петровичем тоже.
– Саня! – раздался приглушенный расстоянием голос Димона. – Заканчивай копать, дед на ужин зовет!
Я хотел спрятать находку в карман, как вдруг почувствовал нестерпимое желание примерить ее. Секунду спустя браслет красовался на моей руке, радуя глаз и веселя душу. Не успел я вдоволь налюбоваться украшением, как оно плотно сжало запястье, и руна засветилась зеленым. Сначала едва заметно, будто фосфорная подсветка на армейских часах, «зонненрад» с каждой секундой усиливал свечение, пока не стал таким ярким, что в глазах появилась резь и по щекам покатились слезы.
Голова закружилась. Я оперся рукой с надетым на нее браслетом о морщинистую кору вяза и вдруг с ужасом понял, что ладонь провалилась в пустоту. Волосы на голове зашевелились от страха. Я напряг мышцы в попытке удержать равновесие и выдернуть руку из внезапной ловушки, но все усилия пошли прахом, и мир окутала чернильная мгла.
Глава 1
Хлесткие удары по щекам привели меня в чувство.
В носу сразу защипало от смеси запахов сгоревшего пороха, строительной пыли, формалина и медикаментов. В горле запершило. Я закашлялся и открыл глаза. Передо мной замаячила расплывчатая тень, спросила по-немецки:
– Все в порядке, господин барон?
С языком Гете и Шиллера у меня не было проблем. Еще со школьной скамьи хорошо понимаю беглую речь, говорю практически без акцента, свободно могу читать и писать. Так что я сразу понял, чего немчура от меня хочет, и кивнул, дескать, да, в порядке.
– Ну и напугали вы меня. Я уж думал, не очнетесь. Хотел бежать за помощью.
Зрение постепенно возвращалось в норму. Тень обрела резкость, цвет и превратилась в полноватого человека примерно пятидесяти лет, среднего роста, русого, с вытянутым, будто удивленным, лицом. Приплюснутый нос, печальные глаза и отвисшие щеки делали его похожим на сенбернара. Серая форма времен Второй мировой сидела мешком и выглядела изрядно поношенной.