— Мелиндо…
Словно со стороны услышала она свой собственный крик, с силой вцепилась в плечи любимого, боясь упасть, а когда пришла в себя, поняла, что лежит, укрытая плащом Атаринкэ, и голова ее уютно покоится у него на плече.
Тихонько вздохнув, Лехтэ потерлась о него щекой и, посмотрев долгим взглядом Атаринкэ в глаза, вновь удобно устроилась.
Теперь союз нерушим. Мысль эта освещала, подобно Лаурелин, и грела изнутри. Говорить не было сил, поэтому Лехтэ молча улыбалась, заодно взглядом изучая тело любимого.
Робости больше не было. Теперь, после полного, всепоглощающего слияния ей просто не осталось места. Пальчик, поневоле рисуя узоры, следовал за взглядом, в котором явственно читалось восхищение, но Лехтэ и не пыталась его скрыть.
Тельперион горел все ярче, покрывая тело жидким, расплавленным серебром. Теплый ветерок приятно обдувал роа снаружи, однако внутри огонь по-прежнему горел ярко и жарко. Лехтэ обвела пальцем ключицы, плечи, линию шеи любимого, провела ладонью по груди и по животу. Нижняя половина была под краем плаща. У самой его границы рука Лехтэ на мгновение замерла, а потом решительно откинула ткань и принялась исследовать то, что до сих пор было скрыто от ее глаз.
Прежняя робость вдруг снова накатила горячей волной, рука дрогнула, но Лехтэ усилием воли отогнала совершенно ненужное и лишнее теперь смущение. Уже уверенно коснувшись пальцами, она погладила мужа, скользнула ниже, на внутреннюю сторону бедра, и тут вдруг услышала, как тяжело дышит Атаринкэ.
— Мелиндо, — прошептала она, убирая руку, и легонько коснулась губами его плеча.
Атаринкэ перехватил ее руку, поднес к губам и поцеловал пальцы. Лехтэ выдохнула, пытаясь выровнять собственное дыхание, и прошептала почему-то на ухо:
— Очень красив…
*
Уснули они только после смешения света — посреди ромашек, на плаще и в объятиях друг друга. Ирмо не послал им грез — счастливые, их фэар и роар отдыхали, а свет Лаурэлин все разгорался. Он и разбудил Атаринкэ, а в след за ним и Лехтэ. Он довольно потянулся, счастливо взглянул на жену.
— Мелиссэ, думаю, стоит вернуться.
Увидев некоторое замешательство жены, Искусник тут же пояснил:
— Мы не обязаны выходить к гостям и продолжать пир, если не хотим. Поверь, во дворце мы найдем, как провести время.
Атаринкэ встал и, надев штаны, помог супруге с платьем и прической.
— Прости, родная, кажется земля была жесткой, — он с сожалением провел ладонью по немного покрасневшей коже.
— Если тебе тяжело, я тебя отнесу. Если нет — тоже, — рассмеялся Куруфинвэ, поймав удивленный взгляд супруги. Он кружил любимую на руках, целовал и не мог налюбоваться.
В сад они вошли держась за руки и совершенно неожиданно встретили Финвэ, совершавшего прогулку к оранжереям. Однако Нолдорану хватило лишь взгляда на внука с супругой, чтобы понять, что не просто так они вышли из дворца этой ночью. Пожелав им отличного дня, он, не мешая им разговором, продолжил свой путь к цветам.
Очутившись в покоях, Лехтэ отметила, что они не только красивы, но и удобны. Огромная кровать, шкафы, кресла, тумбы и зеркало, проход в купальню, небольшую личную гостиную и кабинет.
Атаринкэ же тем временем убрал ненужные им сейчас плащи и взял со столика принесенные еще с вечера яблоки. Одно протянул Лехтэ, вторым захрустел сам.
— Чего бы хотела сейчас моя жена? — улыбаясь, спросил Искусник.
*
— Посетить купальню, — немного замявшись, ответила Лехтэ и, чтобы выиграть время, посмотрелась в зеркало.
Последние остатки смущения одолевали ее, но Лехтэ решительно их гнала. В самом деле, ведь нужно же привести себя в порядок после бурной ночи, да и просто слегка освоиться в новых покоях и почувствовать себя уверенно тоже не помешает.
При мысли о произошедшем дыхание Лехтэ невольно сбилось, а щеки заалели. Прежде ей не приходило в голову, что ее роа способно ощущать такое. Что руки, губы мужчины, любимого, мужа способны это все сотворить! Она сделала несколько шагов, подойдя к зеркалу почти вплотную, и каким-то новым взглядом оглядела себя. Дотронулась рукой до груди, медленно провела ею по животу, по бедру. Собственное роа ей тоже предстоит заново изучить. И да, эта сторона брака ей теперь безумно нравилась!
Лехтэ задумчиво закусила губу и обернулась к Атаринкэ, смотрящего на неё каким-то странным взглядом. Надкусив яблоко, снова подняв глаза на мужа, прожевала кусочек и проглотила.
— Очень сладкое, — прокомментировала она.
А потом задумалась: интересно, купальни во дворце устроены так же, как и в родительском доме? Или все же отличаются чем-то? Как туда набирать воду? Где взять необходимые принадлежности? И еще… Она будет мыться одна, или к ней присоединится мелиндо? При мысли о такой возможности дыхание Лехтэ снова сбилось, она чуть покраснела и опустила глаза, но почти сразу все-таки бросила из-под ресниц лукаво-вопросительный взгляд и спросила:
— Ты поможешь мне? Я ведь тут, — кивнула она в сторону купальни, — ничего не знаю.
*
— Конечно, родная, — тут же ответил Атаринкэ и немного поспешно покинул покои.
Лехтэ, теперь его жена, прекрасная и любимая, его… Образы прошедшей ночи так и стояли перед глазами, разжигая пламя и маня. Куруфинвэ наполнил купальню водой, добавил розовых лепестков и вернулся в покои. Лехтэ посмотрела на дверь, на мужа, снова на дверь.
— Я проследую за тобой, но только если ты сама этого захочешь, — ответил Искусник на невысказанный супругой вопрос.
*
То, что ей сейчас больше всего хотелось сделать, она решила, что осуществлять пока все же не стоит, но и позволить уйти Искуснику она тоже не могла. Поэтому, немного подумав, решила начать решать вопрос сначала. Приподняв брови, она чуть улыбнулась и спросила:
— А объяснить мне все там?
Подойдя ближе, она взяла Атаринкэ за руку и решительно потянула его за собой.
— Я ведь должна сама уметь. Ты же мне все расскажешь? Идем.
*
Куруфинвэ чуть ехидно улыбнулся супруге:
— Хорошо, объясню. Но там все просто, смотри — вот краны для воды. Где красный камешек, там горячая, где синий — холодная. Здесь на полках соли и масла, лепестки, как сейчас, готовятся заранее, специально не хранятся. Сюда удобно положить одежду, сейчас ты в этом сможешь убедиться, — Атаринкэ моментально оказался рядом с женой и очень быстро и почти уже профессионально избавил ее от платья, которое аккуратно сложил. Затем помог супруге спуститься в воду, даже подсказал число ступеней.
— А сейчас будет главный компонент идеальной ванны. Закрой глаза, мелиссэ, я его добавлю.
Лехтэ послушалась мужа и расслабленно откинулась на бортик. Искусник быстро разделся и тихо зашел в воду, устраиваясь рядом с женой, обнимая ее, нежно целуя.
— Посмотри на меня, любимая. Теперь видишь, что стоит добавлять для идеальной ванны, что является главным компонентом?
*
— Главный компонент? — переспросила Лехтэ, улыбнувшись чуть-чуть лукаво.
Объяснение вышло понятное и доступное. Более чем. Лехтэ прильнула, положив одну руку на плечо Атаринкэ и посмотрев ему прямо в глаза. Дотронулась пальцами до темной пряди, потянула слегка, принялась наматывать на палец, потом провела ладонью по его плечу и, выразительно обведя взглядом купальню, все эти полочки, флаконы, назначение которых он ей только что объяснял, наконец ответила: