В 1964 г. писатель публикует свой первый роман — «Помнить и забыть». Те, кто ожидал от него еще одну книгу, где можно вдосталь посмеяться, были разочарованы: «Помнить и забыть» — очень серьезное и грустное произведение о молодом израильтянине, отправляющемся в поездку в ФРГ, где во время войны были уничтожены нацистами его родители и близкие. Там он знакомится с немкой Барбарой, практически ничего не знающей о холокаусте, и между ними завязываются сложные взаимоотношения, в которых любовь постоянно отравляется страшной памятью о прошлом.
Уже в «Помнить и забыть» сильна антивоенная нота: здесь она, впрочем, не обращает на себя внимания израильских читателей, поскольку виновниками Второй мировой войны выступают представители другого народа. Но в конце 60 — первой половине 70-х гг. Дан Бен-Амоц выступает с резкой критикой уже собственно израильских войн — в романах «И послал все к черту» (1967), «Красота войны» (1974) и сборнике рассказов «Верблюд и победа» (1975). Эго были первые снискавшие популярность в стране художественные произведения, где однозначно осуждалась милитаристская политика правящих кругов страны. Реакция властей последовала незамедлительно: Бен-Амоц был внесен в черный список, его имя было запрещено даже упоминать в передачах радио и телевидения. Запрет просуществовал до 1977 г.
Последние два романа Дана Бен-Амоца были, видимо, наиболее популярными за всю историю страны в плане коммерческого успеха. Консервативная критика поспешила объявить оба эти произведения «порнографией». На первый взгляд, действительно, они посвящены главным образом интимным связям лирического героя, в биографию которого писатель для пущей притягательности вплетает немало известных фактов своей собственной жизни. Однако на самом деле оба романа повествуют о делах значительно более серьезных. «Любовь — это еще не все» раскрывает процесс взросления и самоосознания целого поколения израильтян, получившего в литературе название «поколения ПАЛЬМАХ» (ПАЛЬМАХ — элитные части еврейской вооруженной организации периода британского мандата «Хагана»), «Пальмахник» стал в израильской литературе архетипом бравого бойца и самоотверженного труженика, готового в любую минуту смело и сознательно выполнить любой приказ национального руководства: этот миф, тщательно закрепляемый в массовом сознании, начиная со школьных хрестоматий, убедительно и с большим юмором разоблачает Бен-Амоц, кстати сам прошедший и «Хагану», и ПАЛЬМАХ. Главное место в романе занимают описания жизни израильской молодежи в 40-е гг.: автор показывает, что на самом деле ничего особо героического, а тем более — особо «сознательного» в его сверстниках не было и, по сути дела, они ничем особенно не отличались от представителей того же поколения в любой стране Запада: те же проблемы, те же любимые герои, те же архетипы поведения.
«Случайные связи» в известной степени можно понять как продолжение предыдущего романа. Но на сей раз рассказ ведется в основном о зрелых годах бывшего «пальмахника». Если роман «Любовь — это еще не все» окрашен юмористическими тонами, мир в нем воспринимается в розовом свете (не писателем, разумеется, а его псевдолирическим героем), а жизнь — как цепь авантюрных приключений, описанных с озорным юмором, — то роман «Случайные связи» — произведение очень грустное. Это книга о несостоявшемся человеке, который постоянно пытается взбунтоваться против скучного, омещанившегося и забюрократизировавшегося общества, — но в действительности весь его бунт ограничивается «пощечинами общественному вкусу» и случайными любовными связями. В результате герой остается ни с чем: у него нет детства (родители погибли от рук нацистов, воспитывался в детском доме), ему не удалось за всю свою жизнь ни воспитать детей, ни завести настоящего друга. Хотя для окружающих герой Бен-Амоца — рационалист, мудрец, удачник, короче говоря, типичный образец супермена из числа состарившихся «пальмахников», по сути дела, это одинокий человек, отчаявшийся что-либо изменить в жизни общества и в собственной жизни и решившийся сознаться в своей несостоятельности.
ЛИТЕРАТУРА ИНДИИ до 1947 г
ЛИТЕРАТУРА РЕСПУБЛИКИ ИНДИЯ
ЛИТЕРАТУРА ИСЛАМСКОЙ РЕСПУБЛИКИ ПАКИСТАН ЛИТЕРАТУРА НАРОДНОЙ РЕСПУБЛИКИ БАНГЛАДЕШ
ЛИТЕРАТУРА НА САНСКРИТЕ
Ригведа
Веды (начало II тыс. до н. э.) — первые памятники индийской литературы. Слово «веда» означает «знание», точнее — высшее духовное знание, и тексты вед рассматриваются в индуистской традиции как вечно существующее и непреходящее божественное откровение. К ведийской литературе относится несколько разрядов произведений: самхигы — четыре сборника гимнов, песнопений и жертвенных заклинаний («Ригведа», «Самаведа», «Яджурведа», «Атхарваведа»); брахманы — теологические трактаты в прозе; араньяки и упанишады — философские рассуждения и диалоги. Хронология создания вед точно не известна. Истоки ведической литературы восходят, вероятно, к началу II тыс. до н. э., а ее окончательная редакция и оформление приходится на первую половину I тыс. до н. э. Веды — памятники синкретические. Тесно связанные с ритуалом, они в то же время полно отражают философские, научные и эстетические представления древних индийцев, заимствуют свое содержание и элементы формы из первобытной мифологии, фольклора и народной лирики. Составляя основу последующего развития индийской религии, философии, культуры и литературы, веды во многих своих разделах и отрывках обладают большой художественной ценностью.