Последние пережитки колониализма в Палестине и Южной Африке сталкиваются из-за своего расизма (официально осужденного ООН) с сопротивлением коренного населения колониальной оккупации.
Всякий колониализм и всякий оккупационный режим (мы это пережили во Франции при Гитлере) называет свои репрессии "поддержанием порядка", а сопротивление — "терроризмом".
Слушая адвоката ЛИКРА, который пытался изобразить меня антисемитом, я вспоминал, как вместе с израильским министром Барзилаем посетил в Иерусалиме в, 1967 году Стену плача; как меня принимал у себя в доме Наум Гольдман, президент Всемирного еврейского конгресса.
Я вспоминал, как сидел в концлагере вместе с Бернаром Лекашем, основателем ЛИКА (впоследствии ЛИКРА), который помогал мне готовить лекции о пророках Израиля для наших товарищей-заключенных.
Я вспомнил, как старый коммунист и атеист из Тарна сказал нам с Бернаром после нашей лекции о пророке Амосе: "Это делает более смелым!"
Почти полное господство израильских сионистов в средствах массовой информации США и Франции навязывает миру извращение смысла событий. Нападение на израильского дипломата в Лондоне (даже г-жа Тэтчер признала в Палате общин, что покушавшийся не принадлежал к ООП) — это "терроризм". А операция израильской армии в Ливане, повлекшая за собой тысячи смертей, называлась "Мир в Галилее".
1 января 1989 года я услышал по телевидению баланс жертв "восстания камней": 327 убитых палестинцев (большинство из них дети, бросавшие камни) и 8 израильтян (главным образом, солдаты, стрелявшие пулями) В тот же день один израильский министр заявил: "Переговоры будут возможны лишь тогда, когда палестинцы откажутся от насилия". Я подумал: не сплю ли я? Эта анестезия критического духа — это же коллективный кошмар, триумф абсурда!
Еще в 1969 году де Голль говорил о чрезмерном влиянии сионистского лобби во всех средствах массовой информации. Сегодня это лобби добилось полного извращения смысла, называя "терроризмом" кустарное сопротивление слабых и "борьбой против терроризма" насилие сильных с применением гораздо более смертельных средств.
Мы с отцом Лелонгом и пастором Маттио были неправы, осуждая лживость этого извращения смысла. *
Парижский суд высшей инстанции приговором от 24 марта 1983 года, "учитывая, что речь идет о дозволенной законом критике политики государства и идеологии, её вдохновляющей, а не о расистской провокации… отклонил целиком иск ЛИКРА и приговорил её к уплате судебных издержек".
Разъяренная ЛИКРА подала кассацию. 11 января 1984 года Высшая судебная: палата Парижа объявила свой приговор. Кассационный суд процитировал отрывок из нашей статьи, в котором мы обвиняем государство Израиль в расизме. Суд учитывая, что "мнение, выраженное авторами статьи, касается лишь ограничительного определения еврейства согласно израильскому законодательству… подтверждает отказ ЛИКРА в иске и приговаривает ЛИКРА к уплате судебных издержек".
ЛИКРА снова подала кассацию. Приговор Кассационного суда от 4 ноября 1987 года не оставил сионистам никаких надежд обесчестить нас юридическим путем, суд; отверг иск и приговорил истцов к уплате судебных издержек.
Тогда операция по удушению была продолжена внесудебными методами, Сионистское лобби располагает соответствующими средствами. Если бы нас осудили, вся пресса единодушно пригвоздила бы нас к позорному столбу как антисемитов Наоборот, приговоры судов не в пользу ЛИКРА систематически замалчивались. Даже газета "Ле Монд", бывший редактор которой Фове был вовлечен вместе с нами в эту борьбу, отделалась лишь одной бесцветной статейкой.
К статье в "Монде" о логике сионистского колониализма я добавил две строчки с обращением к читателям помочь в оплате газетной полосы. Она обошлась мне в пять миллионов сантимов. Я получил семь сотнями мелких чеков. Примерно треть жертвователей составляли евреи, в том числе два раввина.
Но потом началось удушение со стороны средств массовой информации: мне был закрыт доступ на телевидение, мои статьи отвергались. Я опубликовал сорок книг во всех крупных издательствах, таких как Галлимар, Сей, Плон, Грассе, Лаффон. Эти книги были переведены на 27 языков. Теперь же передо мной были закрыты все большие двери. Один из моих издателей услышал на своем административном совете такое заявление: "Если вы опубликуете книгу Гароди, вы потеряете права на переводы произведений американских авторов". Это разорило бы его фирму. Другого издателя три месяца обхаживала его заведующая литературным отделом, восхищенная моей книгой, но ответ был категорическим: "Я не желаю Гароди в моей фирме".