Михаил Задорнов
ОСНОВЫ ДРАМАТУРГИИ
Познакомилась я с ним во время сессии в библиотеке. Мы сидели за одним столом. Три дня он был так увлечен своей термодинамикой, что не обращал на меня никакого внимания. Мне тоже было не до него, потому что зачет по теории драматургии был одним из самых важных в училище.
Завязкой наших взаимоотношений стала моя сумочка, которая после одного моего осторожного движения упала на пол между нами и взорвалась под столом множеством женских мелочей. Он помог мне их собрать. Наши глаза встретились. Я боялась, что он передержит паузу. Ведь это так важно было — не передержать паузу. Тем более первую, событийную. Но он, очевидно, чувствовал динамику.
— Ну вот, все в порядке, — сказал он. — Когда что-нибудь приводится в порядок — это значит энтропия растет.
«Я так хочу сегодня вечером проводить вас домой после того, как закроется библиотека!» — прочла я в его глазах второй план и ответила согласием, сказав:
— Я ничего в этом не понимаю, я из театрального…
Наверное, я начинала постигать азы драматургии, потому что я не ошиблась. Из библиотеки мы вышли вместе.
Выгородка была чудесной! Кое-где искусный декоратор разбросал по небу мелкие звезды. Вкусно пахнущие летней зеленью улицы уже улеглись на ночь между домами. Ступенчато ползли по ним поливальные чудовища. Водяными усами они не только умывали уставшие за день тротуары, но и заталкивали в ближайшие парадные запоздалых прохожих. Мы же прятались от этих вседостающих усов за фонарными столбами и, согласно предлагаемым обстоятельствам, чувствовали себя не только мокрыми, но и счастливыми.
На следующий день он снова вызвался меня проводить. И на следующий… И на следующий… О! Я помню: это были чудесные вечера! С какой страстью, с каким пылом среди пустынных ночных улиц рассказывал он мне о своей термодинамике! Особенно понравился мне тогда его монолог о постоянном повышении энтропии и тепловой смерти Вселенной. Мы сидели с ним на скамейке, осветители дали луну, ветка сирени то и дело опускалась между нашими лицами. Он отводил ее рукой, сердился… От этого монолог приобретал трагическую окраску. К финалу я заплакала. Он почувствовал кульминацию, разволновался, сломал ветку… Это чрезвычайно придало органики его последним словам. Я отметила про себя: «Верю!» И моя энтропия подскочила настолько, что, когда я вернулась домой, нам с мамой еле-еле удалось сбить ее.
В этот вечер я поняла, что в нем есть зерно! И не просто зерно, а зерно человека, в котором я так нуждалась последнее время.
На следующий день он в библиотеку не пришел. У него был экзамен. Как и полагается перед развязкой, я весь вечер грустила, ждала его звонка. Но он не позвонил. А позвонил через день радостный и спросил: можно ли ко мне заехать? Я спросила: «Зачем?» Он сказал: «Это сюрприз!» А через час уже стоял перед моей дверью с роскошным букетом пионов, не умещавшимся в увеличительном стекле дверного глазка.
— Это тебе! — сказал он и поправил очки, соскользнувшие от волнения с его гордой горбинки на носу. Потом помолчал немного, словно готовился сказать что-то очень важное, и, наконец пересилив себя, добавил: — Я тебе очень благодарен за то, что ты каждый вечер слушала меня, когда я повторял вслух прочитанное за день. Благодаря тебе я получил отлично. А для меня это сейчас важнее всего на свете, потому что в этом году я хочу пойти на повышенную стипендию, чтобы на следующий год меня рекомендовали в аспирантуру.
Я взяла букет, пригласила его войти. Но он сказал, что торопится. Следующий экзамен еще труднее. Прямо в прихожей мы вспомнили наши чудесные вечера. Посетовали на то, что впереди экзамены, к которым не надо готовиться в библиотеке. Он даже вспомнил поливальные машины, а я обломанную ветку сирени. Мне показалось, что он еще хотел что-то сказать мне, но потом решил не затягивать финала.
Я помахала ему из окошка. Он заскочил в переполненный автобус. Пионы прощально распустились на подоконнике. Это был настоящий финал! На следующий день теорию драматургии я единственная в нашей группе сдала на отлично!
Когда подруги меня спросили, как мне удалось так блестяще подготовиться к экзамену, я сказала честно:
— Если хочешь чего-то достичь в жизни, надо уметь не терять зря времени. Даже когда… — И вдруг я поняла, что зря трачу время на пустые объяснения. Они все равно не поймут меня. А у меня на носу уже висело актерское мастерство. Поэтому я подождала, пока глаза мои наполнятся слезами, и добавила:- Даже когда любишь!
Подруги начали меня утешать. А я подумала, что если так пойдет дальше, то я тоже в этом году получу повышенную стипендию. И меня рекомендуют в какой-нибудь хороший театр. Эта мысль мне понравилась настолько, что я разрыдалась окончательно!