Таким образом, условные рефлексы, психическая деятельность, поведение, субъективный мир человека, личность как свойство биологического объекта (Homo Sapiens; по аналогии: способности дышать, смотреть, и др.) сознание как механизм (состояние) с помощью которого проявляется личность и становятся предметом исследований психофизиологов и рассматривается как деятельность всего организма в целом.
Такой подход к изучению субъективной реальности бесспорно доказал, что «…наше сознание и мышление, как бы ни казались они сверхчувственными, являются продуктом вещественного телесного органа — мозга… Это, разумеется, чистый материализм» (Ф. Энгельс).
Проблема «мозг и психика» имеет самое непосредственное отношение ко многим вопросам современной медицины. Важнейшее значение эта проблема имеет для психиатрии, перед которой стоит вопрос об изучении изменений мозга (морфологических и биохимических), приводящих к сложным психическим расстройствам.
Интересные данные о соотношении мозга и психики получены при изучении неврозов. В работах ряда авторов были показаны следующие особенности ЭЭГ при различных формах неврозов: неустойчивость и нерегулярность коркового ритма, атипичная выраженность активности в лобных областях коры и др.
Связь психических функций с мозгом отчетливо проявляется при очаговых поражениях головного мозга. Эта связь лежит в основе топической диагностики различных поражений мозга.
Вряд ли какая-либо из современных естественных и медицинских наук обладает фактами, которые так бесспорно подтверждают материалистическое понимание проблемы «мозг и психика», чем психофармакология. Как говорит само название этой науки, она является своеобразным синтезом двух греческих слов: психе — душа и фармакон — лекарство.
Первое из них относится к характеристике мира человека — психической деятельности сознательных существ.
Второе из них отражает определенный класс веществ, имеющих строго заданные химические свойства и поддающиеся точному научному исследованию и объективной регистрации.
Этот столь необычный «союз» духа и материи в предмете психофармакологии говорит о глубочайшем внутреннем единстве психики и мозга.
Для определения в эксперименте психотропного эффекта того или иного лекарственного вещества нужно выбрать объективные показатели деятельности организма, которые можно регистрировать при помощи современных естественно-научных методов, используемых во многих областях знаний.
В качестве таких объективных показателей действия психотропных лекарств психофармакология использует поведенческие и эмоциональные реакции, биоэлектрическую активность мозга, вегетативные и гормональные реакции и биохимические изменения в различных образованиях нервной системы.
Такой методологический подход связан с вопросом, в какой степени по изменениям отмеченных выше показателей мы можем судить об изменениях субъективных переживаний человека, которые мы непосредственно не можем наблюдать и объективно регистрировать.
На пути решения этой интересной проблемы психофармакологии встречается с рядом вопросов принципиальной важности.
Самым существенным из них является философско-теоретический, сближающий психофармакологию как медицинскую науку с философией и психологией. Это вопрос о единстве психических и физиологических процессов в деятельности мозга.
Непосредственно с ним связан вопрос о возможности найти явления в деятельности нервной системы, которые в той или иной степени являются одновременно и психическими и физиологическими. Такими феноменами являются обобщенные синдромы психопатологических состояний больных (страх, депрессия и др.).
Все указанные выше медицинские науки достигли замечательных успехов, которые, казалось бы, бесспорно подтверждают мысль о том, что мозг является органом человеческой пси-
И вот на этом фоне достижений современной науки выступают крупные ученые-физиологи и известные философы, которые подвергают сомнению идею о том, что мозг является органом психической деятельности человека и животных.
Известный нейрофизиолог Экклс (1978 г.) на основе ряда рассуждений приходит к выводу, что мозг не является органом психики. В этих выводах он опирается на декартовский дуализм «духа и тела».
Свою позицию он называет триалистическим интеракционизмом и непосредственно связывает ее с идеями Декарта.
Однако, добавляет он, эти идеи развиты «с учетом достижений философии и науки с XVII в. до наших дней».