Следующий сегмент включает в себя мышцы шеи и языка. «Панцирь» этого сегмента удерживает гнев, крик, плач. Прямое воздействие на глубокие мышцы шеи практически невозможно, поэтому основными приемами «распускания» этого кольца являются насильственный крик, вопли, рвотные движения.
Грудной сегмент включает широкие мышцы груди, мышцы плеч, лопаток, всю грудную клетку и руки. Сегмент блокирует смех, гнев, печаль, страстность. Кстати, заметим, задержка дыхания является универсальным средством подавления любой эмоции.
«Панцирь» может быть «распущен» посредством специальных дыхательных движений (полный глубокий вдох), а также разминанием мышц плеч, предплечий и кистей.
Следующий сегмент включает в себя диафрагму, солнечное сплетение, мышцы спины. Чем выраженнее «панцирь» этого сегмента, тем больше выгнутость позвоночника вперед. «Панцирь» удерживает в основном сильный гнев. «Распускается» посредством дыхательных упражнений, рвотных движений и разминанием соответствующих групп мышц.
Напряжение мышц поясницы и живота связано со страхом нападения, с подавлением злости и чувства неприязни. «Распускание» этого сегмента сравнительно нетрудно при условии, что предыдущие сегменты уже «открыты».
Последний сегмент включает все мышцы таза и нижних конечностей. Тазовый «панцирь» ответственен за подавление сексуального возбуждения, гнева и удовольствия. «Панцирь распускается» разминанием мышц и специальными физическими упражнениями.
Приводим пример ортодоксальной райх-терапии (из книги О. Вина «Я и оргон». Нью-Йорк, 1971 г.).
Доктор Бейкер[18] сел за свой стол и указал мне на стул напротив… «Ну, — сказал он, — раздевайтесь, посмотрим-ка на вас».
С остекленевшими глазами я встал и начал раздеваться. «Вы можете остаться в шортах и носках», — сказал Бейкер к моему облегчению. Я сложил одежду аккуратной стопкой на стул у стены.
«Ложитесь на кушетку», — сказал доктор…
Он начал щипать мускулы мягких частей плеч. Мне хотелось съездить по его садистской физиономии, одеться и дать деру. Вместо этого я выдавил из себя «о-о-у». Потом промычал: «Больно».
— Не думаю, чтобы было больно, — сказал он. — Больно, — сказал я и продолжал мычать свои «о-о-у». — Теперь глубоко вдохните, — сказал он, положив ладонь одной руки мне на грудь и придавив ее второй рукой с большой силой. Боль была значительной.
«Что, если кушетка проломится? — подумал я. — Что, если мой позвоночник лопнет или я задохнусь?»
Некоторое время я вдыхал и выдыхал, затем Бейкер нащупал мои ребра и начал их прощупывать и давить… Потом он тыкал и продавливал мой живот, нащупывая мышечные зажимы и узлы…
Он двинулся ниже, милосердно обойдя мои жокейские шорты, и начал щипать и щипать мышцы внутренней стороны бедер. Теперь я понял, что плечам, ребрам и животу было совсем не больно. Боль была ошеломляющей, в особенности потому, что в этой области я никак не ожидал боли…
«Повернитесь», — сказал Бейкер. Я повернулся. Он начал с моей шеи и двигался вниз, безошибочным инстинктом находя каждый напряженный мускул… «Теперь снова повернитесь», — сказал доктор Бейкер, и я повернулся. «Хорошо, — сказал он, — вдыхайте и выдыхайте так глубоко, как вы только можете, и в то же время вращайте глазами, не двигая головой. Попробуйте посмотреть поочередно на каждую из четырех стен, переводите глазные яблоки из стороны в сторону так далеко, как можете». Я начал вращать глазами, чувствуя себя довольно глупо, но довольный уже тем, что он больше не мучает мое тело. Мои глаза вращались и вращались. «Продолжайте дышать», — сказал Бейкер. Я почувствовал нечто странно-приятное в глазах, легкий туман, похожий на эффект выкуренной палочки марихуаны. Этот туман начал распространяться по лицу, голове, потом по всему телу. «Хорошо, — сказать Бейкер, — теперь продолжайте дышать и ударяйте кушетку велосипедными движениями». Я начал ритмично поднимать и опускать ноги, ударяя кушетку икрами. Бедра начали болеть, я ждал, когда он скажет, что достаточно, но он молчал. Я продолжал и продолжал, пока ноги мои не начали отваливаться. Тогда постепенно я перестал чувствовать боль, и то же приятное туманное ощущение начало распространяться по всему телу, но гораздо более сильное. Я чувствовал себя, как будто ритм подхватил мои удары, которые не требовали от меня никаких усилий.