С первым, главным, вопросом связан ряд, если так можно выразиться, подвопросов, которые обычно служат предметом острых обсуждений. Попытаемся их рассмотреть.
1. а. Где находится данное явление субъективной реальности?
Можно ли его локализовать, прибегая к определенным пространственным характеристикам?
Общий ответ на вопрос состоит в следующем: данное явление субъективной реальности (скажем, H1) находится в своем коде (C1), который, как все явления объективной реальности, обладает определенными пространственными и временными свойствами — представляет собой пространственно организованную и локализованную подсистему мозговой деятельности, изменяющуюся во времени (П. В. Бундзен, 1978 г.). Поэтому вопрос: «Где существует информация?» — является не столь уж бессмысленным. Он приобретает существенный смысл, когда возникает задача диагностирования кодового объекта (то есть объекта, несущего информацию, суть которого не в природных, физических, субстрактных свойствах, а в его функциональном значении, в том, что он «представляет») и когда возникает задача расшифровки кода, постижения воплощенной в нем информации. Этот код всегда находится в определенном «месте», хотя зачастую по различным «местам», наконец, он может быть преобразован в другие формы кодов, которые получают особое пространственное размещение. Таким образом, одна и та же информация может существовать одновременно во многих «местах», и ее конкретное местоположение не затронет ее специфического «содержания». Для него это местоположение, как правило, безразлично. Но данная информация все же не существует везде, ее местоположение в целом ограничено пространственной сферой существования жизни и общества. И если мы хотим получить эту информацию, «присвоить» ее, то мы должны найти хотя бы одно конкретное «место», где она действительно существует, — конкретного человека, в мозговых кодах которого воплощена интересующая нас информация.
В связи с этим вопрос о «местоположении» информации вообще или информации определенного вида заслуживает подробного анализа. Мы ограничимся лишь констатацией того, что при решении вопроса о локализации данной информации необходим конкретный подход и соблюдение меры. Речь идет о том, что для большинства теоретических целей «местоположения» информации следует ограничивать ее кодом, а не той более широкой системой, элементом которой является код. Например, в качестве живой мысли (явления субъективной реальности) информация о вкусе лимона существует только в человеческом мозге, хотя она может существовать и вне мозга (в вещных и знаковых формах, то есть в книгах и т. п.), но это будет уже не мысль, ибо в таком случае качество субъективной реальности аннулируется.
1. б. Как объяснить тот факт, что объективно существующий в мозге человека нейродинамический код переживается им в качестве субъективной реальности? Этот вопрос ставится особенно остро, когда рассматривается такой вид явлений субъективной реальности, как чувственный образ. Тогда обычно спрашивают: где именно и как существует в мозгу образ видимого сейчас лимона и как можно субъективно переживать образ лимона, реально ощущать вкус дольки лимона при внушении и гипнотизации, если объективно его в мозге нет. На поставленный вопрос мы находим в литературе три типа ответов.
Отдельные авторы полагают, что образ лимона существует в виде копии в самом субстрате головного мозга и что только допустив там наличие таких материальных копий (физиологических, химических и т. п.), можно объяснить факт психического переживания образа.
Подобная точка зрения, разделяемая сейчас немногими, резко противоречит современным представлениям о способах реализации мозгом сенсорных и перцептивных процессов (Дж. Сомьен, 1975 г.)
Некоторые философы и психологи, решительно отвергая первый ответ, считают, что вообще бессмысленно говорить о каких-либо материальных эквивалентах образа в мозге, ибо все, что там происходит (физиологические, биохимические процессы, передача нервного импульса и т. д.), не может служить основанием для объяснения психического образа (А. В. Запорожец, 1967 г., В. П. Зинченко, Н. Ю. Вергилес, 1969 г.). Такое основание они видят в предметных действиях и моторике рецептора, прежде всего, в микродвижениях глаз, воспроизводящих контуры воспринимаемого предмета. Эта «антимозговая» точка зрения тоже игнорирует результаты нейрофизиологических исследований процессов чувственного отображения, замещая их планом изучения предметных действий. Сторонники этой теории или этой точки зрения исходят из того, что для теоретического оправдания факта переживания психического образа должен быть обязательно найден его материальный дубликат — таковой они находят в комплексе микродвижений глаз (Л. Митрани, 1973 г.). И тут нетрудно заметить, что они в данном вопросе на общей со сторонниками первой точки зрения методологической платформе. Наконец, некоторые авторы, признавая, что в мозге нет никаких «рисунков» лимона, а есть только коды, которые выступают в роли нейродинамических эквивалентов образа, вместе с тем убеждены, что для объяснения факта переживания образа необходимо приписывать мозгу некую специальную операцию декодирования, посредством которой и осуществляется «перевод» кода в образ. Однако сторонники подобной точки зрения, постулируя особую операцию декодирования, не разъясняют, как оно может быть выполнено. Ведь декодирование (в силу 1.2 и 1.3) означает преобразование одного кода в другой, то есть «неизвестного» кода в «известный» (для данной самоорганизующей системы). Поскольку образ лимона есть информация, воплощенная в определенном мозговом коде, и поскольку информация не существует вне своего носителя, вне кодового воплощения, то сама по себе ссылка на операцию декодирования ничего не объясняет.