Как внушение относится к гипнозу? — спросит читатель. Нередко оба явления идентифицируются. Давайте вместе разберемся в этом вопросе.
Перед нами несколько человек. Все находятся в состоянии бодрствования. Одни после внушения не могут разжать кулак, другие отворачивают голову от стакана с водой, так как им внушили, что в ней нашатырный спирт, третьи «едят» внушенный шоколад, хотя в руках ничего нет, четвертые погружаются во внушенный сон.
Нет такого физиологического явления или состояния, которое нельзя было бы воспроизвести внушением. Не составляет исключения и сон. Внушенный сон называют гипнозом (от греч. hypnos — сон). В наше время понятие «гипноз» значительно расширилось.
Оно обозначает неполный, частичный сон. Примером частичного сна могут быть дремотные состояния, когда человек слышит, что вокруг происходит, но сам не включается в события.
Гипнозом именуется также сон внушенный. Однако внушение, как мы имели возможность убедиться, не ограничивается гипнозом, оно гораздо шире. Внушением вызываются не только сон, но и другие физиологические состояния. Поэтому формулу нансийцев (о них пойдет речь в следующей главе) «Гипноза нет, есть только внушение» следовало бы перефразировать: гипноз — это внушенный сон, одно из бесконечно возможных внушенных состояний.
Во внушенном сне объединяются в одно целое гипноз (частичный сон) и внушение (его источник). Естественно, внушенный сон сочетает в себе особенности внушения и частичного, дробного сна.
В клинической практике гипноз используется как фон для других, вторичных, внушений. Этим мы ограничим ознакомление с гипнозом, так как в религии и повседневной жизни внушение осуществляется в бодрствовании.
С внушением человек был знаком уже на заре своей истории, однако о его существовании он ничего не знал, ибо владел им стихийно. Особенность первых этапов существования внушения — тесное переплетение его с мифологическим сознанием и религией. Внушение и религия очень долго шествовали вместе. Внушение и самовнушение вплетались в повседневную практическую деятельность человека, взаимодействовали, — по существу, с большинством форм духовной жизни первобытных людей, включая их мифологию и религию. Существовало внушение в нерасчлененном единстве с воображением и фантазией, проявлялось в ритуальных действиях, закрепляло и практические навыки, и нормы морали, и фантазии религиозно-мифологического характера.
Гносеологической основой взаимодействия внушения и религии было незнание, непознанность человеком мира, его жизненно важных для человеческого рода особенностей и закономерностей.
В те архаические времена сознание было наполнено фантастическими представлениями о мире, их и внушали люди друг другу и сами себе. Убеждение, основанное на точном знании, занимало скромное место. Для него нужны были действительные знания, а человечество еще не накопило их. Объективные закономерности природы и место человека в ней нашему прапращуру были неведомы. Мир для него был полон загадок.
Эмоционально-психологической основой взаимодействия внушения и религии в первобытные времена был страх. Наш далекий предок зависел от капризов природы, был почти беспомощен перед ее стихией. Его одолевали болезни, растерянность перед уходом из жизни себе подобных, незащищенность перед стихиями (раскаты грома, сверкание молнии, проливные дожди, разливы рек, лесные пожары, засуха и т. п.); он опасался хищных зверей. Все это держало первобытного человека в постоянном безудержном страхе, оказывавшем двойственное воздействие: с одной стороны, он склонял к переживанию опасности даже там, где ее не было, а с другой — побуждал к ритуальным действиям, которыми опосредовалась внушаемая психологическая защита, чаще всего — мнимая. Вследствие этого внушаемость, надо полагать, была высокой из-за ограниченного критического мышления. В состоянии страха она еще более возрастала.
Житийно-бытийной основой исторического взаимодействия внушения и религии выступала неразвитость социальной практики родового общества, низкий уровень развития производительных сил первобытного человека. Мировоззренческой причиной такого взаимодействия являлось господство религиозно-мифологического мировоззрения в духовной жизни. Вот почему внушение, как один из основных трансляторов социально значимых идей, способствовало распространению религиозных иллюзий и мифологических представлений.
Ощущавшаяся человеком в условиях неразвитости практическо-приспособительных и защитных механизмов зависимость от господствовавших над ним неподвластных сил природы и общества вела к поискам механизма психологической стабилизации и защиты. Испытывая состояние беззащитности и страха, человек нередко продуцировал фантастические иллюзии и галлюцинации. Очень часто они производились его сознанием.