Благодаря разным привычкам некоторые проявления сознания живут в нас, совершенно нам неизвестные, но готовые ожить под влиянием тех или иных благоприятных обстоятельств при первом же действии усиленного нашего внимания; они могут доставить нам новый материал для разных комбинаций и обработки по своему усмотрению». («Рациональное воспитание воли», стр. 119).
Приводя далее примеры, как подтверждение вышеизложенных положений, тот же автор пишет:
Субъект, противящийся тошноте при курении, уже созидает себе привычку курения. После некоторого времени неприятные удовольствия; но последнее получается не от действия табака, а от удовлетворения уже созданной привычки. Позднее последняя становится уже необходимой потребностью и вы испытываете нечто вроде судорожного подергивания, когда ее не удовлетворяете. Удовольствие, получаемое в этой привычке, сначала бессознательное, затем становится сознательным и жестоко сознательным, когда его лишаются…
Точно так же удовольствие пьяницы постепенно возрастает, как безостановочно возрастает и потребность пить. Морфиномания развивается по тем же фазам: сначала укол делают в силу какой-либо необходимости, затем уже для удовольствия. Через некоторое время это удовольствие хотя и пропадает, но потребность морфина становится живее и требовательнее…
Наконец, существует масса болезненных проявлений, которые очень просто и естественно объясняются при свете этой теории, например, биение сердца, обморок, спазмы желудка, понос, дрожание и проч. Все эти явления происходят сначала под влиянием сильных нравственных или физических потрясений; затем они уже могут проявляться и под влиянием менее сильных потрясений, наконец, они так легко будут к нам приходить, как бы без всякой причины, или последняя будет так ничтожна, что ее трудно заметить…
Человек чаще всего более подчиняется своим страстям, своим инстинктам и своим привычкам, чем разуму; иными словами, человек подчиняется субъективным началам, находящимся в нем.
Далее можно утверждать, что громадное количество людей, одаренных некоторой энергией и думающих, что они всегда и во всем действуют для своего благополучия, на самом деле не совсем подчиняются одному разуму. Это наблюдение не скрылось от Папюса, который говорит следующее:
«Предположим, что после долгих отсрочек, после продолжительной лени и скверного настроения, вы, наконец, засели за вашу работу — письмо, рисование и пр. Вы думаете, что достигли этого одним только усилием воли, и что теперь все пойдет гладко, хорошо, как по маслу. Но едва вы сели за письмо или рисование, как вам тотчас же захочется выйти погулять. Вам кажется, что ваша идея, еще немного для вас темная и мало понятная, может совершенно проясниться на улице. Эта потребность в конце концов становится такой сильной и требовательной, что если вы не привыкли к сопротивлению, вы непременно встанете, оставите вашу работу и уйдете. Вот вы и попали в ловушку, приготовленную вашим импульсивным началом, нуждающимся в физическом отдыхе; и отсюда понятно, что ваша идея, конечно, нисколько не стала яснее прежнего. В этом случае действовал, так сказать, инстинктивный бессознательный центр, который и обманул вашу бдительность…
Предположим, что вы знали эту ловушку, и вместо того, чтобы уступить, вы все усилия направили к окончанию вашей работы.
Тогда импульсивное начало проявится другим образом. Потребность движения исчезает как по волшебству, и вы чувствуете, например, жажду, которая все возрастает по мере того, как налаживается ваша работа. Вот и новая западня инстинктивного рвной мозговой силы и таким образом постепенно отодвигает конец вашей работы…
Предположим, вы победили и это ощущение, и ваше перо по-прежнему скользит по бумаге. Тогда импульсивные центры вступают в действие. Физические потребности молчать, но их заменяют разные сентиментальные настроения. Картины прошлой жизненной борьбы, прежние привязанности, разные честолюбивые помыслы и т. д. постепенно начинают вставать перед вами; их сила, по-видимому, непобедима, она заставляет вас бросить перо, откинуться на спинку стула и предаться меланхолической грусти, тишине или неудержимому полету мечтаний. Сколько молодых и неопытных людей поддаются такому соблазну и сколько раз начатое дело остается нерешенным! Мы уже не говорим здесь о работе, совершаемой по необходимости, и о тех чувствах, которые связаны с такой работой. Обыкновенно некоторые считают все такие факты за проявления личной реакции, которая иногда уничтожается, или инстинктивной привычкой к систематичности, регулярности в работе, или же преклонным возрастом». («Элементарный трактат практической магии», стр. 171).