Обвинения в этом грехе должны быть предъявлены со стороны тех лиц,
которые чаще всего его совершают, то есть со стороны врачей. Один из них,
20
некто В. Смидович (литературный псевдоним — Вересаев) , издал не книгу, а, как говорили в то время критики, «стон чуткой, совестливой души, которую
нещадно язвили роковые противоречия жизни медицинской профессии... Это
21
была слишком глубоко и серьезно выстраданная исповедь» . Она породила гро-
22
мадную литературу , причем общественное мнение (а не врачи, которые,
23
конечно, не имея смирения христианского, изо всех сил старались оправдаться) оказалось на стороне автора. Слишком остро и очевидно были вскрыты им самые животрепещущие вопросы, касающиеся не столько тела человека, сколько его духа. Вот, в передаче Вересаева, главные ненормальные и нетерпимые явления, иллюстрирующие и выявляющие конкретно поставленную мною в заголовке тему.
1. Постыдное состояние действующего субъекта. Когда Вересаев, будучи студентом, впервые увидел в клиниках -36-
обнаженную грудь женщины, пришедшей на позор24 всех студентов только потому, что «дома нет средств лечиться», то, как он говорит, ему «кровь бросилась в лицо». «Я сидел весь красный, — продолжает он, — стараясь не смотреть на больную; мне казалось, взгляды всех товарищей устремлены на меня... Было ли во мне какое-нибудь сладострастное чувство в то время, когда больная обнажалась на наших глазах? Было, но очень мало: главное, что было, — это страх его. Но потом, дома, воспоминание о происшедшем приняло тонкосладострастный оттенок, и я с тайным удовольствием думал о том, что впереди предстоит еще много подобных случаев... Подойдешь к ней [к молодой больной], -она послушно и спокойно скидывает рубашку и сидит на постели, обнаженная до пояса, пока мы один за другим выслушиваем ее. Я старался смотреть на нее глазами врача, но я не мог не видеть, что у нее красивые плечи и грудь...»25 Бывает и еще худшее отношение к больным, и до того чудовищное, что сами профессора, у которых подобное происходит под боком, отказываются верить этому. Профессор Московского университета Л. Мороховец26 передает: «Мне рассказывали, что в терапевтической клинике одного из наших университетов ассистенты заставили больную красавицу принять ванну и сами подглядывали в щели, изображая нескромных селадонов».
2. Мучительное состояние пассивного объекта, терпящего не иначе как надругательство над христианским целомудрием. «Но кому особенно приходится терпеть из-за того, что мы принуждены изучать медицину на людях, — это лечащимся в клинике женщинам... Ассистент побежал за ширму. Больная стояла одетая и плакала. Он заставил ее раздеться до рубашки. Больную положили на кушетку и, раздвинув ноги, стали осматривать: ее осматривали долго -
27
осматривали мерзко, гнусно» .
3. Нравственное растление души человеческой. Это понятное и неизбежное следствие всего предыдущего. Однажды Вересаева, теперь уже врача с семилетней практикой, пригласили «к заболевшей курсистке». Далее он рассказывает: «Чтобы увидеть розеолы, необходимо было обнажить живот. Я на мгновение замялся — мне и до сих пор тяжело и неловко предъявлять такие требования. "Нужно поднять рубашку?" — просто спросила девушка, догадавшись, чего мне нужно. Она подняла»28. Еще несколько слов к характе-
-37
29
ристике подобной «девушки» : «Она свободно и не стесняясь говорит с ним [с мужчиной] "в терминах научного материализма" о зачатии, о материнстве, — "и в то же время ни одни мужские губы не касались даже ее руки!.."»30 * (*Здесь Вересаев цитирует очерк из книги французского писателя П. Бурже «Profils perdus», где говорится об одной русской девушке. — Прим, составителя.)
Какой вывод из всего этого? Что касается Вересаева, то, очевидно, дело его, по существу, правое. Это доказывает уже прежде всего то, что врачей, а особенно — что очень характерно — «жрецов» науки, самих «эскулапов», профессоров и ученых, его книга «задела за живое», сильно «уязвила». Следовательно, нашла больное место, ибо тяжелая научная артиллерия даром снаряды не тратит, но только в самых опасных случаях, и ученые, подобно погруженным в прелестный экстаз йогам, не удостаивают своими ответами простых смертных, да еще в популярных журналах. Что же это за больное место, на которое Вересаев капнул горячим сургучом? Он сознательно или бессознательно, но слишком близко подошел к разрешению некоторых вопросов со строго христианской точки зрения, осветив их, словно прожектором, потому что христианство действенно даже в неверующих руках. А «жрецы», окружив христианскую истину пушкинским «возвышающим обманом», приучили публику верить в то, что все «так и надо», «для вашей же пользы», для «науки», а мы, дескать, выше этого... Что же именно «так и надо»? -Раздеваться таким образом, как эти пациентки не делают и перед своими мужьями; позволять себя ощупывать сотне студентов, из которых не все и курс-то кончают, следовательно, в конечном счете, понапрасну, «даром» (ради науки); принимать воспитанной интеллигентной девушке такие