перелистываются непризванными из любопытства и чувственности, служат нередко источниками для популярной псевдонаучной литературы, преспокойно выбирающей из них главным образом то, что может подействовать на чувственность»51.
II. Виды эротического искусства
Теперь укажу, в каких формах воплощаются все вышеуказанные проявления чувственности, причем в этом параграфе перечислю главные «культурные» формы блудодейства духа, а в следующем — плоти.
1. Живопись и скульптура
История этих искусств показывает, что Запад никогда не мог освободиться от языческого влияния. В самые ранние века по принятии христианства там никак не могли вытравить античный (классический) дух, с эпохи же Возрождения — ложноклассический. Для иллюстрации про-44-
явлений эротизма в этих видах искусства нам достаточно рассмотреть следующие три момента:
Кощунственно-блудническая трактовка библейских сюжетов в религиозном искусстве
Здесь должны быть отмечены такие «шедевры» скульптуры, как, например:
известная труба для стока воды на Фрейбургском соборе;
«Пляска Саломеи» (рельефы на портале церкви св. Зи-нона в Вероне и особенно на колонне Бернварда в Гильдес-гейме, где средневековый скульптор предвосхитил в совершенстве идею современных арабских «танцев живота»52;
«Св. Мария Магдалина» из алтаря приходской церкви в Мюнстерштадте, работы Тильмана Рименшнейдера (в настоящее время находится в Баварском Национальном музее в Мюнхене);
«Грехопадение» Джакопо делла Кверчиа (Берлин);
«Рыцарь и сладострастие» (скульптура в притворе Мюнстерского собора);
«Мадонна» Нино Пизано (Пиза: церковь «della Spina»);
«Христос» Микеланджело (в Santa Maria Sopro - Minerva. Впоследствии все-таки «совесть зазрила», и на статую была надета бронзовая набедренная повязка).
Можно было бы без конца перечислять подобные «шедевры» (не знаю, как выразиться лучше), а ведь они должны вызывать религиозные чувства! Ужасной будет участь их творцов на Страшном Суде, выставляющих на позор наготу не отчую даже (сколь добродетельным предстает, в сравнении с ними, Хам!), а самого Бога, Богоматери и святых!.. И ведь ужас-то еще в том, что сами ваятели были уверены, что служат настоящей красоте (как и нынешние «ценители» искусства), всему самому высокому в мире. Насколько же мы «удалились от простора первоначального христианского ведения, — скажу с преп. Серафимом
53
Саровским , — и, под предлогом просвещения, зашли в такую тьму»!
Приведу еще несколько примеров на ту же тему из области живописи:
«Адам и Ева» Рембрандта;
«Грехопадение и изгнание из рая» его же;
фрагменты из «Страшного Суда» Рубенса;
«Сусанна в купальне» Тинторетто;
-45-
«Св. Иоанн Златоуст» Лукаса Кранаха;
«Христос и Истина» Дирка Коорхнерта;
все картины X. Бехама. Особенно «Бегство целомудренного Иосифа от жены Пентефрия» (гравюра 1544 г.).
Без всякой pruderie*( стыдливости (франц.)) и преувеличенной щепетильности должен сказать, что трудно найти более кощунственно и скабрезно написанную картину, чем «Мистическая свадьба св. Екатерины» Джулио Прокаччини, в которой, как бесстыдно пытаются доказать знатоки, художник «достиг столь высокой степени нежности — un elevato grado di dolcezza», как никогда раньше54.
Все перечисленное — не какие-нибудь безвестные картины, а произведения великих мастеров, знания и изучения которых культура требует от каждого образованного человека. Что это, как не попытка обольщения масс? (Подобно той, которую так успешно осуществили двое плутов-портных из сказки Андерсена, убедив всех, что «король одет! И как роскошно, какие краски и цвета!» И люди, чтобы не показаться глупыми и ничего не понимающими, убеждают себя, что, действительно, лимбургский сыр с червями сладостнейшая вещь на свете!)
Конечно, диавол все это делает для того, чтобы человеку не дать сосредоточиться в молитве на Боге, на своих грехах и заставить забыть о том строгом отчете, который от него потребует Господь в будущем веке за каждое слово и даже мысль. Вот почему демоны и внушают своим ученикам даже в изображение Страшного Суда вносить соблазнительные вещи. Вот почему на полях молитвенника императора Максимилиана известный «мастер» поместил скабрезнейшую сцену под названием «Иосиф и жена Пентефрия», а другой «мастер» — знаменитую «Банщицу» в виде виньетки в Библии короля Венцеслава Богемского (1441 г.). Но все это — так называемые «уникумы». А вот «Библия в картинках», изданная в 1730 году для «вящей славы Божией» и для «благочестивого созерцания» «набожным душам»55, где под этими сладкими, фарисейско - благочестивыми иезуитскими оповещениями скрывается, на самом деле, целый альбом сладострастных картин для любителей всех вкусов, кроме целомудренного. Ниже приводятся подписи к некоторым из этих картинок, которые говорят сами за себя: