— Душа, привязавшаяся ради Христа любовию и верою к пастырю, не отступит от него даже до крови; особенно же, если она получила чрез него исцеление своих язв, памятуя сказавшего: ни ангели, ни начала, ниже силы, ни ина тварь кая возможет насразлучити от любве Христовой (Рим. 8, 38).
Если же душа не привязалась таким образом, не утвердилась, не прилепилась, то удивляюсь, если таковой человек не тщетно пребывает в том месте, будучи
92
соединен с пастырем притворным и ложным повиновением» .
Отсюда, однако, следует, что опыты такие над послушниками <в массовом порядке> нельзя производить, так как: 1) начальники не обладают теперь таким бесстрастием, чтобы показывать только вид гнева, а на самом деле срывают его на подчиненных, удовлетворяя собственную страсть, и, следовательно, не награду себе получают от Бога, а наказание; 2) и сами подчиненные не обладают крепким терпением, любовью и ревностью по Боге и от малейшего выговора приходят в смущение, ропот, озлобление и полное осуждение и даже отпадение от прежнего пути и самого чина спасающихся, а иногда и от самой веры.
-89-
Но блажен и треблажен тот, кто идет по пути древних святых отцов, хотя бы его собственный духовный отец и не обладал их добродетелями! Ибо сам-то
93
послушник пользу все-таки получает полную .
«Блажен, кто, будучи ежедневно укоряем и уничижаем Бога ради, понуждает себя к терпению; он будет ликовать с мучениками, дерзновенно беседовать и с ангелами.
Блажен монах, который каждочасно почитает себя достойным всякого бесчестия и уничижения!
Блажен, кто волю свою умертвил совершенно и все попечение о себе предал своему учителю о Г осподе: он будет стоять одесную Иисуса Распятого»94.
«Веру и искреннюю любовь твою к отцу мысленно возвещай Богу, и Бог неведомым образом известит его о твоей к нему любви и равным образом расположит его к тебе и сделает благосклонным»95.
«Кто в повиновении своему отцу приобрел совершенно чистую совесть, тот уже не боится смерти, но ожидает ее ежедневно как сна или, лучше сказать, как жизни, достоверно зная, что во время исхода души не от него, но от наставника потребуется ответ»96.
«Когда мы во время отсутствия наставника, воображая лицо его, думаем, что он перед нами стоит, и отвращаемся от всего того, что, по мнению нашему, было бы ему противно: разговора ли, или слова, или снеди, или сна, или чего бы то ни было, тогда мы истинно познали искреннее послушание; ибо не истинные ученики
97
почитают отшествие учителя случаем радостным, а истинные сыны — потерею» .
«В присутствии наставника будем обучать себя крайнему молчанию и неведению; ибо молчаливый муж есть сын любомудрия, который всегда приобретает многий разум»98.
«Будь ревностен, по в душе своей, нисколько не выказывая сего во внешнем обращении, ни видом, ни словом каким-либо, ни гадательным знаком»99.
«Г осподь, умудряющий слепцов, просвещает очи послушников видеть добродетели их учителя и отемняет их не видеть недостатков его...»100
«Послушник есть тот, кто телом предстоит людям, а умом ударяет в небеса молитвою»101.
«Когда, будучи непрестанно обличаем от своего наставника, ты почувствуешь, что вера и любовь твоя к нему воз-90-
растают, то знай, что Дух Святой невидимо вселился в твою душу и Сила Вышнего осенила тебя»102.
«...Во всех случаях, когда бесчестие падает на одних нас, должно молчать (перед дающим нам выговор. — Еп. Варнава), ибо это время духовного приобретения; а когда обвинение касается другого лица, тогда должно говорить в защиту ради союза любви и ненарушимого мира»103.
В заключение приведу два примера, из которых видно, что послушание есть могущественнейшая добродетель, имеющая силу в самое короткое время возвести человека на самую высшую ступень спасения, привести его в совершенство, причем безразлично, будет ли он по летам очень стар или очень молод.
• Авва Витимий передал следующий рассказ преп. Макария Великого104.
«Некогда, во время пребывания моего в ските, пришли туда двое странников-юношей. У одного из них была уже борода, а у другого только что показывалась.
Они подошли ко мне и спросили:
— Где келья аввы Макария?
— Для чего ищете вы его? — сказал я.
— Мы слышали о нем и о ските его, — отвечают они, — и пришли видеть его.
— Я Макарий, — говорю им. Они поклонились мне и сказали: