Старец опять отвечал:
— Я все буду делать, чему ты научишь меня.
— Я сказал тебе, — продолжал Антоний, — что ты стар и не можешь быть монахом. Ступай отсюда. Если же тебе хочется быть монахом, то поди в общежительный монастырь, где много братии, которые могут снисходить к немощам твоим. А я здесь живу один, ем через пять дней и то не досыта.
Этими и подобными словами Антоний отгонял от себя Павла и, чтобы не пустить его к себе, запер дверь и три дня не выходил из-за него, даже для своих нужд.
А старец все стоял и не отходил.
На четвертый день Антоний, по необходимости отворив дверь, вышел и, увидев опять Павла, сказал ему:
— Отойди отсюда, старец. Чего ты от меня домогаешься? Нельзя тебе здесь остаться.
— Невозможно мне умереть в другом месте, как здесь, — отвечал Павел. Посмотрев на него и видя, что с ним ничего нет съестного, ни хлеба, ни воды, и
ничего другого и что он уже четвертый день остается совсем без пищи, великий Антоний подумал: "Как бы он, не привыкши поститься, не умер, и не положил пятна на мою душу..." И после этого принял Павла к себе, сказав ему:
— Можешь спастись, если будешь послушен и станешь делать все, что услышишь от меня.
— Все буду делать, что ни прикажешь, — отвечал Павел. И начал Антоний в следующие дни вести такую суровую жизнь, какой не вел и в ранней юности.
Искушая Павла, он сказал ему:
— Стой здесь и молись до тех пор, пока я приду и принесу тебе работу.
Потом, ушедши в пещеру, смотрел на него в окно и видел, как он, палимый
зноем, простоял на том месте целую неделю неподвижно.
Затем, намочив пальмовых ветвей, сказал ему:
— Возьми и плети веревку вот так, как я.
Старец плел до девятого часа и с великим трудом сплел веревку в 15 локтей длиною. Посмотрев па плетенье, вели--94-
кий Антоний был недоволен им и сказал Павлу:
— Дурно сплел, расплети и начни снова.
Между тем Павел уже четыре дня ничего не ел — в таких преклонных летах! Антоний изнурял так Павла для того, чтобы этот старец, вышедши из терпения, убежал от него и бросил монашество. Но тот расплел веревку и начал плести ее
снова из тех же ветвей, хотя это было уже труднее прежнего, потому что ветви крутились от первого плетенья. Антоний Великий, видя, что старец и не пороптал, и не помалодушествовал, и нисколько не оскорбился, даже вовсе не изменился в лице, сжалился над ним и при захождении солнца сказал ему:
— Не съесть ли нам, отец, кусок хлеба?
— Как тебе угодно, авва, — отвечал Павел.
Это еще более тронуло Антония, что он не побежал тотчас же, как услышал о пище, но отдал на его волю.
— Так поставь стол, — сказал Антоний старцу.
Он сделал это. Антоний принес и положил на стол четыре сухих хлебца, унций по шести каждый [по полфунта], и размочил для себя один, а для него три. Потом начал петь псалом, какой знал, и пропев его двенадцать раз, столько же раз молился, чтобы и в этом испытать Павла. Вместе с Великим молился и старец. И еще усерднее его.
После двенадцати молитв, Антоний сказал ему:
— Пойди, ешь.
Но как только он сел за стол и стал брать хлеб, Антоний сказал ему:
— Сиди и не ешь до вечера, а только смотри на хлеб. Наступил вечер, а Павел все не ел. Тогда Антоний сказал ему:
— Вставай, помолись и ложись спать.
Павел так и сделал. В полночь Антоний разбудил его на молитву и продолжал молитвы до девятого часа дня. Приготовив потом трапезу, он опять пригласил к ней Павла. И они сели есть уже поздно вечером110. Антоний Великий, съевши один хлебец, другого не брал. А старец, евши медленнее, не успел еще съесть и начатого им хлебца. Антоний сказал ему:
— Возьми другой хлебец.
— Если ты будешь есть, то и я, — отвечал Павел, — а если ты не будешь, то и я не буду.
— Для меня довольно, — сказал ему Антоний, — я монах.
-95— И для меня довольно, — отвечал Павел Великому, — и я хочу быть монахом.
Тогда они встали, и Антоний прочитал 12 молитв и пропел 12 псалмов. После
молитв они уснули немного первым сном, потом опять встали и пели псалмы от полуночи до самого дня. Затем Антоний послал Павла обойти пустыню, сказав ему:
— Через три дня приходи сюда.
Сделав это и застав у Антония несколько братии, Павел спросил его, что он прикажет ему делать.
— Ни слова не говоря, служи братьям и ничего не вкушай, пока братия не отправятся в путь.
И так целые три недели Павел не вкушал ничего.
— Почему ты молчишь? — спросили его братия. Павел ничего не отвечал. Тогда Антоний сказал ему:
— Что ты молчишь? Поговори с братиями. И он стал говорить.
Однажды Павлу принесли сосуд меду, и Антоний сказал ему: