Ясно, что эти слова могли бы быть сказаны Богоматерью и прямо тайным образом св. Иулиании, но сказаны священнику — не ради его преимущественного благочестия перед последней (поэтому и прибавлено, чтобы он и народ ее уважал, так как она имеет в себе Св. Духа)49, а ради того, чтобы о них, этих словах Богоматери, все знали. И мы с тобою, читатель.
Второе следствие всего вышесказанного есть то, что в храме Божием надо стоять чинно, внимательно, со страхом Божиим и великим благоговением. Для назидания я приведу сперва несколько данных из быта первых христиан.
Самые уже сборы в церковь у первых христиан были проникнуты степенностью, целомудрием, скромностью. Раннехристианский учитель Климент Александрийский50 поучал около 190 г. по Р. X. насчет этого так:
«В церковь муж и жена должны идти прилично одетые, походкой не напускной, храня молчание, пламенея к ближним нелицемерной любовью (Рим. 12, 9; 2 Кор. 6,
6), чистые телесно, чистые сердцем, настроенные к молитве. От жены в особенности желательно, чтобы она выходила из дому, совершенно закрывшись.
Это сообщает ей вид степенности, да и для высматривателеи она остается невидимой, так что никакого преткновения из этого не выйдет ни для нее самой, потому что ее глаза будут прикрыты нравственной стыдливостью и покрывалом, но и никакому постороннему мужчине собой она греха не навяжет, доколе лица не откроет. Так хочет этого Господь; для женщины прилично, чтобы она молилась с покрывалом на лице».
Первохристианские женщины имели голову покрытой, по крайней мере во время молитвы и пророчествований (ибо тогда были и пророчицы)51, по заповеди св. апостола (1 Кор. 11, 3-10). Дома же, и при том не за молитвой, а во время отдыха и обычных дел, по-видимому, позволялось снимать покрывало. Об этом говорят некоторые цитаты из -189-
первохристианских писателей52 и особенно археологические памятники (живопись), представляющие всегда первохристианских женщин на молитве покрытыми, а во время отдыха — без покрывала, с простенькой прической53. Конечно, то же самое правило, покрывать голову во время молитвы, простиралось и на девиц54. Они тоже обязаны были в церкви стоять покрытыми55.
При входе в храм, помня заповедь апостола (Евр. 10, 22), первые христиане устраивали умывальницы, обязанность умываться из которых (в алтаре) сохранена в настоящее время только за священнослужителями56. Мимоходом упомяну об оригинальной надписи, делавшейся иногда над умывальными сосудами, которую по-гречески можно читать как слева направо, так и справа налево: NWON ANOMHMATA МН MONAN OYIN — «омой прегрешения (твоя), а не только лице»57.
Меня всегда удивляло тонкое понимание нашим простым народом вещей, смысл которых не улавливает сплошь и рядом даже и его пастырь, даже если он и не только что окончивший семинарию юноша. Но удивляться, собственно, тут нечему. Народ, не критически, а простодушно настроенный, крепко держится за старину, соблюдая все мелочи, усвоенные им от отцов и дедов. Пусть теперь он не сможет объяснить, откуда произошел тот или иной обычай и что он значит, но обычай-то ценен сам по себе. В этом сила преемственности предания. Дело же ученых-богословов отделить цельное ядро от шелухи и приставшей к нему в продолжение веков грязи суеверий и личных мнений.
Вот и в данном случае — перед молитвою наш крестьянин в доброе старое время всегда вымывал руки. Это — на основании только что приведенных историко-археологических данных и собственной богослужебной практики — легко принял бы и рядовой клирик. Но для многих непонятна и неприемлема, по бедности духовного разума и по недостатку вдумчивого отношения к житиям и писаниям святых, следующая практика, укоренившаяся в среде простолюдинов и свободно ими усвоенная. Именно: если крестьянину не удается вымыть рук, прежде чем стать на молитву, то он, по крайней мере, постарается дунуть на персты своей правой руки, посредством которых он полагает на себе крестное знамение. А смысл этот глубокий, и обычай этот освящен тысячелетней древностью...58
-190-
Благоговение к самому храму и его вещам было замечательное. Некоторые считали себя недостойными входить в святой храм обутыми, поскольку Моисею
еще в Ветхом Завете было велено иззутъ сапоги от ног своих при его приближении к Божественной Купине (Исх. 3, 5). Иные при входе в церковь лобызали в духовном восторге алтари, стены, двери и даже пороги храма59. Воины отлагали свое оружие, каждый — всякую вещь, которая может оскорбить величие и святость места (Мк. 11, 16)60.