Проигнорировав предательски екнувшее сердце, я постарался заглушить мысли о последствиях в случае неудачи. Прикинул расстояние, перенес вес на левую ногу, оттолкнулся и прыгнул вперед. Инерция понесла меня вперед, но я в то же время неумолимо падал. В тот момент я ни о чем не думал. Не было никакого “жизнь пронеслась перед глазами”. Я смотрел на веревку и тянулся к ней всем своим телом и разумом. И лишь одна мысль звенела где-то на краю сознания: “Только бы не промахнуться”.
И я не промахнулся! Одной рукой зацепился за веревку и тут же подтянул себя к ней, перехватывая второй рукой. В шлеме раздался одобрительный возглас капитана, и я понял, что он тоже все это время молчал – не мешал, не говорил под руку.
– Давай, Женя! Я поймаю тебя, если что, – сказал я Зайцеву и, зацепившись ногами, накрутил на руку часть веревки, для более прочного сцепления.
Челнок потряхивало, и я боялся, что Марк не справится с управлением, и наспех починенную посудину тряхнет в ненужный момент, но капитан не стал мешкать и прыгнул. Я понял по его траектории, что он летит мимо. Самое страшное что может случиться в критической ситуации, это если тебя поглотит паника. Но мне паниковать было просто катастрофически некогда. Я дернулся вместе с лестницей в сторону летящего капитана, пытаясь своим телом раскачать висящую из челнока конструкцию. Мне удалось сократить расстояние и я протянул Зайцеву обе руки, за которые он смог зацепиться в последний момент. Я подтянул капитана к лестнице и практически крикнул по радиосвязи:
– Марк, поднимай!
Челнок аккуратно вылетел из поля астероида и лебедка, сматывая канат, потащила нас наверх.
Уж насколько мне осточертел и наш корабль, и челноки, на которых мы ежедневно делали вылеты в ходе нашей трехлетней работы, но я так рад был видеть знакомый интерьер. Без шипов и кислоты.
Пока я валялся у шлюза, радуясь, что все еще жив, капитан направился прямиком к Руссо.
– Погоди отчаливать, – откидывая шлем на спину, сказал Зайцев Марку. – Давай облетим по орбите астероид, поищем источник сигнала. Что-то же его все-таки передает.
Я поднялся, подошел к членам своей команды и также отстегнул застежку шлема. Убрал его за спину и с удовольствием и облегчением вдохнул рециркулируемый воздух челнока. Все-таки так мне гораздо спокойнее, когда нет напряженного ожидания, что воздух может скоро закончиться.
Руссо послушно направил челнок на облет летящей глыбы. Астероид все-таки был очень красив, если подобное можно сказать о куске камня. Это его переливающееся поле, которое то успокаивалось, то начинало ритмично двигаться, как будто исполняло некий загадочный танец. С поверхности рисунок движений плохо угадывался, а вот с орбиты хорошо было видно и можно было даже поймать ритм. Три коротких рывка, потом три медленных завихрения, потом…
– Ребята! – я аж задохнулся от пришедшего осознания. – Сигнал!
Я указал на поле астероида, мычал, пытаясь правильно подобрать слова, чтобы объяснить, что я понял. Наконец, я выдал:
– Астероид сам подает сигнал. Следите за полем!
Капитан все понял сразу.
– Молодец, Ген! Мне надо было в первую очередь обратить на это внимание. Марк, запусти анализ поля.
– Есть, – коротко ответил Руссо и его пальцы запорхали над панелью управления. – Не могу классифицировать вид данного поля, но определенно в нем происходят моменты напряжения и спада, которые я могу идентифицировать, как элементы кода Морзе. Удивительно!
Тут я, обалдев от собственных невероятных идей, рискнул высказать еще одно предположение:
– Мне кажется, что это не астероид в том смысле, в котором мы привыкли его воспринимать. Я думаю, что это – живой организм.
– Живой, скажешь тоже, – усмехнулся Руссо и покачал головой. Зайцев же напротив – внимательно смотрел на меня, ожидая продолжения.
– Ну вот смотрите, – воодушевился я. – Электромагнитное поле подает сигнал, заманивая корабли, спешащие на помощь терпящим бедственное положение. Корабль, состоящий большей частью из железа, садится на поверхность этого организма, и тот включает свою пищеварительную систему – кислоту.
– Металл, да, – капитан указал на меня пальцем. – Поэтому на нас кислота не действовала, потому что из состава тканей для скафандров давным давно убрали любые соединения металла. И весь пластик оно тоже не тронуло, помнишь яму, где мы нашли Джона?
– Это было скорее место выброса отходов, – заметил я. – Так сказать, переработанное и ненужное.
– Это вы что получается? В заднице огромной космической твари побывали? – заржал Марк.
– Лейтенант Руссо, будьте добры, поверните челнок в сторону “Янгеля”, – сдержанно сказал Зайцев, пресекая дальнейшие шуточки пилота. – Хорошее наблюдение, Ген. Наверное, твоя идея совсем не лишена смысла. Думаю, что нужно записать координаты этого… хм, существа, и рассчитать траекторию перемещения. Я уверен, что в нашем Университете очень заинтересуются подобным видом космической активности, а пока я предлагаю записать обращение и запустить в сеть, чтобы никто больше не попал в ловушку.