Таким образом, агностицизм в общественной теории внутренне связан с такими чертами буржуазного мировоззрения эпохи империализма, как иррационализм, алогизм, интуитивизм.
Многие современные буржуазные философы и историки абсолютизируют специфические особенности и трудности познания исторического процесса. Таковы, например, теоретико-познавательные концепции французского социолога Марру, автора книги «Об историческом познании». Каждый историк, говорится в книге, выражает не только свою точку зрения, но и позиции той социальной группы, к которой он принадлежит. Но из этого правильного положения делаются ошибочные выводы о невозможности объективного, общезначимого исторического знания. Марру обходит ту истину, что идеологи передовых классов, не говоря уже об идеологах рабочего класса, были в тех или иных границах способны воспроизвести объективную историческую истину.
Отвергая возможность объективного исторического знания, значительная часть современных буржуазных идеологов ополчается и против научного предвидения, и в особенности против марксистских научных предсказаний. «...Мне кажется, — пишет Р. Арон, — напрасным делом пытаться предвидеть будущее... Будущее экономических и политических режимов зависит от такого большого количества факторов, что невозможно знать тип режима, который утвердится в будущем» 179. Это, однако, не мешает Арону и другим социологам предсказывать то, что им хотелось бы увидеть в будущем. К числу этих «предвидений» относится утверждение о неизбежном сближении двух типов «индустриального общества» — капитализма и социализма, а точнее, о поглощении социализма капитализмом.
Существенная черта современных буржуазных учений об обществе — метафизический, антидиалектический подход к общественному развитию, отказ от принципа историзма социальных объектов в их равновесии. При исследовании общественных явлений оставляются в тени их внутренние противоположности, борьба этих противоположностей, диалектическое отрицание старого новым, скачкообразные переходы количественных изменений в изменения качественные, революционное преобразование старого в новое.
Никто, конечно, не может поставить под сомнение плодотворность изучения той или иной социальной системы в ее относительном постоянстве и устойчивости. Но когда эту относительную устойчивость превращают в абсолютную, когда социальный организм вырывают из потока времени, оставляют в тени его внутреннюю противоречивость, его развитие, преобразование и неизбежную смену, — тогда утрачивается верность и глубина социального познания. Рассмотрение той или иной совокупности общественных отношений в их изолированности, в статике исключает, естественно, возможность познания сущности этих отношений, подлинных законов их существования и функционирования. Несостоятельность подобного подхода особенно очевидна в наше время, когда социальная действительность раздирается глубокими, непримиримыми противоречиями между пролетариатом и буржуазией, между системами социализма и капитализма.
Значительной популярностью на Западе пользуется философия истории английского историка А. Тойнби, автора работы «Исследование истории». Одно из исходных положений Тойнби — отрицание единства исторического процесса. В своеобразной форме он развивает идею. О. Шпенглера, который в духе средневекового номинализма, отрицая объективное существование общих понятий, утверждал, что ««человечество» — пустое слово», реальностью же обладают только отдельные этническо-культурные общности. По схеме английского мыслителя, история есть история различных замкнутых цивилизаций, которые возникали, развивались и исчезали, не соприкасаясь друг с другом. Какая же сила обусловливает движение цивилизации, ее возникновение и развитие? Такой силой является духовная элита, мыслящее и творческое меньшинство, которое ведет за собой «инертное большинство», лишенное собственного разума и воли к самостоятельному историческому творчеству. Таким образом, у Тойнби, как и у многих других представителей буржуазной социальной мысли, понятие общественно-экономической формации подменяется категорией цивилизации, сердцевиной которой считается духовное начало, творческий порыв, совокупность специфических культурных ценностей. Материальное производство в этих идеалистических системах фигурирует в лучшем случае в качестве одного из факторов общественной жизни, одного из компонентов цивилизации.