И вот навстречу кораблю, воплощению людского самомнения и гордости, идет льдина, воплощение поступков и мыслей пассажиров, символ их бессердечия и эгоизма. Она как будто не велика с виду, но основание ее так глубоко и так прочно, что корабль не выдерживает столкновения и должен погибнуть.
И вот мы на борту тонущего корабля. Легко представить себе смятение, ужас и отчаяние пассажиров, разбуженных ударом от сна и от неги к суровой и страшной необходимости погибать среди мрака ночи в холодных пучинах океана.
Напрасно кормчий корабля старается успокоить пассажиров и доказать им, что в его распоряжении имеется достаточно спасательных средств, чтобы спасти всех пассажиров, но обезумевшие от страха люди не его только не слушают, но даже не понимают его слов.
Одни, не зная, что предпринять и не решаясь покинуть эту мнимую твердыню, в смертельном страхе носятся по кораблю, увеличивая панику и смятение.
Другие, стараясь покинуть тонущий корабль возможно скорее, прыгают в наполненные пассажирами лодки сверху, опрокидывая их и губя вместе с собой и других, уже спасшихся.
Иные, заручившись спасательным поясом, смело бросаются в воду, но, не умея пользоваться им, при погружении в воду перевертываются кверху ногами.
Одни, видя неизбежность гибели, без ропота покоряются своей участи, готовясь вместе с кораблем опуститься на дно океана, другие, не примеряясь с приближающейся гибелью, льют слезы, шлют мольбы и проклятия.
Небольшая часть не потерявших самообладания людей, напрягая усилия, стараются поддержать жизнь корабля хотя бы до прибытия помощи, призывы о которой по радиоволнам несутся во все стороны океана. Но их усилия напрасны, помощь не прибывает, и корабль доживает свои последние минуты.
На своем посту до последнего момента, до погружения корабля в пучину океана, остается кормчий корабля и несколько верных своему долгу его сподвижников, которые прилагают усилия для спасения не себя, но других.
Наш современный мир это тонущий корабль. Разница между тонущим кораблем и современным миром лишь в том, что на тонущем корабле все уже сознают неизбежность гибели, тогда как в современном мире многие признать этого не желают.
Подобно кораблю, наш мир смело и уверенно шел по волнам океана жизни, гордый своими достижениями в области науки и техники, предоставляя максимум жизненных благ для сильного и богатого и минимум для слабого и бедного.
Но под призрачным благополучием и кажущейся силой и мощью современного мира таилась скрытая болезнь, внутренняя слабость и бессодержательность, которые привели к встрече со льдиной, к мировой войне, расшатавшей все устои и весь остов нашего мирового корабля.
Как всякий корабль, получивший пробоину, тонет не сразу, но имеет несколько минут, часов, иногда даже несколько дней агонии или медленной смерти, в зависимости от прочности корабля и силы удара, так же наш мировой корабль имеет свои часы или, быть может, даже дни своего медленного умирания.
Никто не станет отрицать, что удар, нанесенный современному миру мировой войной, был ошеломляющим именно благодаря непрочности его конструкций, вследствие чего агония слишком продолжительной быть не может, и то, что мы наблюдаем в течение второго десятилетия со времени окончания мировой войны, иначе как агонией названо быть не может.
Тщетно государственные мужи разных стран страивают съезды и конференции, тщетно заседают они в Лиге Наций, обсуждая вопросы мира и разоружения, вырабатывая способы и меры спасения больного хронической болезнью мира, но, вместо хотя бы незаметного и медленного улучшения, мы наблюдаем быстрое и заметное ухудшение.
В чем же причина? Почему все попытки государственных деятелей наладить и настроить пришедшую в расстройство жизнь не только безуспешны, но порой прямо-таки вредны?
Если глубже вникнуть в суть дела, то ответ на эти вопросы становится ясным и понятным всякому. Кто те врачи, которые пытаются лечить хронически больной мир, и какими средствами хотят они его вылечить?
Пытаются лечить больной мир те самые люди, которые вызвали болезнь его. Те самые не персонально, но по своему мировоззрению, а средства, предлагаемые для излечения, те самые, которые положили начало болезни.
Одной этой причины вполне достаточно для того, чтобы гарантировать полную бесполезность всех попыток подобного же рода, но существует другая причина, еще более серьезная, которая дает основание утверждать, что наш мир находится в агонии.
Причина та, что большинство человечества вышло из испытания мировой войны не просветленным, но затемненным, не обновленным, но одряхлевшим, не образумившимся, а окончательно обезумевшим.
Разве не сплошное безумие современная жизнь? Если внимательно посмотреть кругом, то можно увидеть все признаки того смятения, растерянности и безумия, которые царят на тонущем корабле, когда близость неминуемой гибели лишает человека даже той малой доли человеческого достоинства, которым он обладал, когда объятый животным страхом за свою драгоценную жизнь человек совершает бессмысленные поступки и готов погубить сотню других таких же обезумевших, лишь бы спастись самому.
Разве не безумие - отрицание всего духовного и возвышенного и признание материальных благ за единственную ценность, в результате чего - бешеная погоня за наживой, свирепая конкуренция и соперничество? Разве не безумие - разговоры о разоружении и о мире и тайная подготовка к новой, более ужасной и разрушительной войне, или биржевые спекуляции, обогащающие или разоряющие в несколько минут многие сотни и тысячи людей, или сжигание и выбрасывание в море обильного урожая, или убой и зарытие в землю сотен тысяч голов скота, чтобы не понижать цены на продукты? Разве не безумие - жажда удовольствий во что бы то ни стало, удовольствий низких, пошлых, грубых или увлечение рекордами бессмысленными, глупыми, никому не нужными?
Списком человеческих безумий можно было бы заполнить целые страницы, но это не имеется в виду. Кратким указанием некоторых безумств имелось в виду констатировать то, что при том повальном безумии, которое овладело современным человечеством, об излечении застарелых недугов современного мира, мировой войной еще более обостренных и углубленных, старыми способами и методами не может быть речи.