И, наконец, на местах, в самом низу, в селе, — разве там не бывает таких вещей, что детская школа — сама по себе, детский дом, который тут же находится, — сам по себе, изба-читальня — сама по себе, затем еще клуб есть — и он тоже сам по себе? И тем, что делает каждая из этих организаций, никто не интересуется. Разве этого нет? До сих пор есть. И первое, с чего надо начать, это с объединения работы внутри края, потому что тут нужна максимальная сплоченность.
Но дальше. Что говорит опыт Комитета политпросветработы? Когда Комитет был создан, когда Агитпроп ЦК ВКП(б) его утвердил, первое время ходили ответственные работники, а потом началась такая история: присылают работника, который для собственного удовольствия или времяпрепровождения послушает, что делается, а потом уходит и никому о виденном и слышанном не сообщает. Его никто не спрашивает о том, что он там делал и что он там слышал. Он, может быть, сам расширил свой горизонт, но чтобы та организация, от которой он приходит, расширила свой горизонт — этого не видно. Вот недавно у нас с потребительской кооперацией произошла такая история. Пришел докладчик от потребительской кооперации. Работники Главполитпросвета сейчас же в него вцепились и стали ему доказывать, что не так работает кооперация, как надо. Тогда товарищ говорит: «Я новый работник, работаю два месяца, я не могу вам на все вопросы ответить». Ну что же, этот работник отвечает за положение дел в кооперации? Нет. Отвечает та организация, которая посылает такого работника. И если бы это не попало в печать, то я думаю, что кооперация и не поинтересовалась бы никогда, что ее работник на этом комитете делал. Например, профсоюзы сейчас гораздо ближе подошли к делу народного образования. Тут очень много сближающего с Главполитпросветом. Тут сдвиг, по-моему, очень большой, но в общем и целом нужно сказать, что взаимной осведомленности все же никакой нет. Я думаю, что нужно найти какие-то другие пути.
Вчера мы крыли, и правильно крыли, ВСНХ. Но необходимо добиться сдвига во что бы то ни стало. По-моему, нужно, чтобы были иногда совместные заседания Коллегии ВСНХ с Коллегией Наркомпроса, тщательно подготовленные, в которых все соприкасающиеся вопросы были бы подработаны и совместно, сообща разрешены. Надо, чтобы не какой-то делегат, который в порядке нагрузки куда-то посылается, а чтобы весь наркомат был осведомлен — у нас этого нет даже в отношении тех наркоматов, которые ближе к нам стоят. Вот, скажем, Наркомюст. Я возьму его по другой линии — по линии бытовой работы. Сейчас Коллегия Наркомюста приняла ряд постановлений и вскрыла целый ряд фактов прямо жуткого характера, в отношении беспризорности. Я их повторять тут не буду. Но я считаю, что совершенно необходимо совместное заседание всей Коллегии Наркомпроса вместе с отделом социально-правовой охраны несовершеннолетних с Наркомюстом и, может быть, Внуделом, потому что картина получается такая, которую одними усилиями Наркомпроса не устранишь.
Возьмем Наркомздрав. Вот педология. Дело это наркомпросовское, а не наркомздравское, его надо оставить в Наркомпросе, но Наркомздрав должен заботиться о здоровье наших ребят. Есть ли здесь полная увязка? Какие-то наши ячейки с какими-то ячейками Наркомздрава связаны, но в общем и целом у нас нужной увязки нет.
В разговоре с т. Толоконцевым я узнала, что Наркомтруд имеет сейчас возможность оказать существенную помощь в смысле трудовой подготовки подростков. Мы с Толоконцевым говорили на ту тему, что, конечно, в республике труда необходимо, чтобы каждый подросток готовился к трудовой деятельности. И в Наркомтруде есть возможность это поставить. Я сказала т. Эпштейну. Я не знаю, что т. Эпштейн дальше сделал, но тут надо не так действовать. Тут нужны не разговоры за чашкой чая или без чашки чая, а необходимо, чтобы Коллегия Наркомпроса с Коллегией Наркомтруда детально сговорились по вопросам охраны труда, конечно, с привлечением ВСНХ, профсоюзов.
Сейчас жизнь зовет все наркоматы на гораздо более близкое деловое обсуждение вопроса. Конечно, важно, чтобы не было мелочей, а обсуждалось, решалось самое существенное. Но я думаю, что мы подошли сейчас к такому моменту, когда на этой изолированности Наркомпроса надо поставить крест. Дальше так жить невозможно, потому что иначе вся работа будет хромать на четыре ноги, и не только наша работа, но и работа других наркоматов.