По отношению к нынешнему и исторически известному в прошлом образу жизни людей и обществ с точки зрения подавляющего большинства такая характеристика биологической цивилизации представляется либо как заведомый бред умалишённого, либо как несбыточная сказка в стиле «фэнтази»[8], на основе которой просто недопустимо строить политику в сфере развития культуры и цивилизации в целом.
С точки зрения житейски «мудрых» «прагматиков-реалистов», о которых речь шла в разделах 11.1 и 11.2 (том 3), предложение не на словах, а на деле (т.е. житейски-практически) перейти к биологической цивилизации представляет собой по существу предложение добровольно уничтожить многотысячелетнюю культуру и её плоды и вернуться к «изначальной дикости» человечества, предшествовавшей — по их мнению — каменному веку.
Однако в действительности это — совершенно иное по сути предложение. Дело в том, что:
Разница между эпохами: 1) «изначальной дикости», наступившей непосредственно после глобальной геофизической катастрофы, уничтожившей предшествующую глобальную цивилизацию; 2) каменным веком нынешней цивилизации; 3) современностью в лице государств — лидеров научно-технического прогресса цивилизации — носит не сущностный, а формально-атрибутивный характер.
То общее, что характерно для культур всех трёх названных эпох, по отношению к затронутому нами вопросу о характере цивилизации — более значимо, нежели очевидные различия их организационно-технологических укладов:
Это общее — сущностно-характеристическое — состоит в том, что на протяжении всего этого времени люди противопоставляли себя среде обитания и защищались от неё, стараясь — по мере собственных сил и по мере возможностей порождаемых ими технологий и социальной организации — подчинить природные процессы своему произволу, во многих случаях не задумываясь о последствиях, и прежде всего, — о вредных последствиях, в том числе и для самих себя.
Различие этих трёх эпох всего лишь в том, какими средствами в каждую из них человек (индивид и культурно своеобразные общества) защищался от среды обитания и «покорял природу»:
в эпоху «изначальной дикости» это делалось посредством того, что люди находили в природе в готовом к употреблению виде или что требовало минимальной обработки без систематически-целенаправленного создания орудий труда как фундамента цивилизации;
в эпоху каменного века — посредством «приручённого огня» и технологий обработки камня, дерева и прочего природного сырья на основе главным образом биогенной энергии, и при этом появился такой устойчивый элемент культуры как систематически-целенаправленные разработка и производство специализированных орудий труда и сопутствующего им набора технологий и организационных процедур, что стало фундаментом цивилизации;
в наши дни — посредством современных нам организационных процедур и технологий, в основе которых в подавляющем большинстве случаев лежит уже не биогенная энергия человека, растений, одомашненных животных и не энергия природных стихий[9], а техногенная энергия, начавшая интенсивно вытеснять биогенную энергию и энергию природных стихий из производства, сферы коммуникаций и быта с начала XIX века.
Задача же освоения и развития собственного генетического потенциала дееспособности [10] , позволяющего пребывать в природной среде обитания во взаимно дополняющем единении с нею, а не во многоаспектном конфликте со всем Миром и Богом, — не только никогда не была доминантой развития культуры нынешней глобальной цивилизации или какого-либо культурно своеобразного общества, но и в ряде случаев даже проявление интереса к этой теме целенаправленно и жестоко подавлялось всею мощью общественных институтов под предлогом, что это якобы — сумасшествие либо не угодные Богу магия, колдовство, сатанизм.
Но это приводит к вопросу: А глобальный биосферно-социальный экологический кризис — следствие многотысячелетней политики развития техносферы в условиях толпо-«элитаризма», извращающего сущность человека, — угоден Богу? он — воплощение Его благодати? он — результат здравомыслия человечества и государств — лидеров научно-технического и экономического прогресса?
Выход же в биологическую цивилизацию в глобальных масштабах, по нашему мнению, предполагает именно освоение и развитие генетического потенциала биологического вида «Человек разумный», чтобы при его освоении и развитии в русле Божиего Промысла у людей (индивидов, культурно своеобразных обществ и человечества в целом) не возникало бы потребности защищаться от природной среды обитания путём создания и развития техносферы. В этом и состоит истинный смысл покорения природы: в изучении и подчинении собственной природы человека[11] его осмысленной воле в русле Божиего Промысла на основе освоения и развития дарованного Богом генетического потенциала личностного развития, создающего, во-первых, определённый спектр дееспособности всякой личности и, во-вторых, качественно иную культуру человечества.
Т.е. задача перехода к биологической цивилизации предполагает не уничтожение исторически сложившейся культуры и уход человечества в некую «постцивилизационную» дикость, а освоение генетического потенциала развития и дееспособности человека подавляющим большинством живущих. При этом достижения исторически сложившейся культуры должны обеспечить это развитие:
не от убийственных для большинства стартовых (начальных) условий «голый робинзон без топора, пилы и лопаты в сибирской тайге или в таймырской тундре (пусть даже летом, а не то что зимой) либо в пустыне Сахара» — близкие к этому стартовые условия практически неизбежны в случае многоаспектной (и тем более — скоротечной) глобальной катастрофы толпо-«элитаризма»;
а в условиях поддержания определённого уровня защищённости личности и обществ от воздействия факторов среды обитания, выдержать давление которых без техносферной защиты представители нынешней цивилизации при достигнутом ими качестве личностного развития пока в их подавляющем большинстве — не способны.
Иными словами, попытка прямого перехода к биологической цивилизации ныне — при тех знаниях о Мире и о природе человека, при той статистике распределения населения по типам строя психики, уровням несвободы и при освоенных людьми навыках власти над самими собой и навыках взаимодействия с природной средой — стала бы самоубийством для большинства, кто стал бы на этот путь.
Но, в нашем понимании этот переход в перспективе объективно неизбежен, однако предпочтительнее осуществить его не через очередную катастрофу глобальной толпо-«элитарной» технократической цивилизации, а через обретение власти над самими собой в русле Божиего Промысла в процессе построения глобальной экотехнологической цивилизации.
Кроме того, при тех нравственности и этике, которые свойственны людям в исторически сложившейся толпо-«элитарной» культуре, окажись под властью воли индивида, не состоявшегося в качестве Человека, разного рода «сверхспособности», необходимые для построения биологической цивилизации и жизни в ней, — это стало бы бедствием не только для Земли, но и для Вселенной в целом.
Пока же при жизни в технократической цивилизации, под давлением всего порождаемого ею негатива, люди способны задуматься о всеобщей своей взаимосвязи в преемственности поколений, о нравственно-этической обусловленности качества их жизни. И это открывает возможности к тому, чтобы в процессе перехода от технократической цивилизации к экотехнологической люди выработали нравственность и этику, при которых освоение «сверхспособностей», необходимых для перехода к биологической цивилизации и жизни в ней, станет безопасным для них самих и для Мироздания и его обитателей. Т.е., образно говоря, жизнь в техносфере — своего рода аналог того, как маленький ребёнок, проявляя деятельную активность, набивает себе шишки и доставляет множество хлопот опекающим его взрослым, вырабатывая навыки, необходимые ему для взрослой жизни. Особенность только в том, что приведённая аналогия относится не к индивиду на определённом этапе взросления, а к человечеству в целом в его историческом развитии.