А бездумно автоматически цепляясь за исторически сложившуюся традицию, не понимая накопленных в ней ошибок и достижений, — невозможно отвечать вызовам времени.
Кроме того, надо понимать, что носители типов строя психики животного и «зомби» наименее эффективны в качестве управленцев[65]. Поскольку общины в целом были заинтересованы в качественном управлении, то к руководству повседневными делами общин приходили наименее зомбированные из числа общинников люди: т.е. носители демонического и человечного типов строя психики. То же касается и формирования древнерусского жречества как «профессиональной корпорации».
В жизни общества никакие принципы не работают сами по себе, помимо деятельности и бездеятельности людей, это общество составляющих.
Безусловно, что и те, кто становилсявластью — князьями и жрецами— чувствовали и в некоторых образах осознавалисвоё личностно-психологическоеотличиеот остальных общинников[66].
И в те времена люди тоже путешествовали не только по торговой надобности[67], а для того, чтобы свет и людей посмотреть, и себя показать. Т.е. общение представителей разных культур имело место, хотя и было не таким интенсивным, как ныне. Поэтому было взаимопроникновение культур друг в друга как в аспекте переноса знаний и навыков, так и в аспекте переноса вещественных произведений культуры. Соответственно взаимопроникновение разных культур друг в друга не могло оставаться не замеченным для представителей сферы управления на Руси, и те два качественно разнородных меньшинства, которые достигали демонического типа строя психики и человечного типа строя психики, не могли быть удовлетворены образом жизни своего общества.
· И для носителей демонического типа строя психики, которые становились руководителями общин, рабочих артелей и военных дружин, а также входили в концептуально-властную деятельность, было ощутимо и понятно (вне зависимости от того, какой терминологией они пользовались), что толпо-«элитарная» организация жизни, чуждая Руси изначальной, для управленцев-эгоистов,— объективно отличающихся от остального общества в аспекте организации их психики, —более предпочтительна, поскольку трудиться управленцам приходится меньше, уровень личной безопасности выше, производственная отдача толпо-«элитарного» уклада (за счёт какого ни на есть технико-технологического прогресса) и его особая отдача для «элиты» — в целом выше, нежели у общинного уклада вообще, и русского, в частности. Но это утверждение, касаясь общинного уклада, не носит абсолютного характера, а содержит в себе умолчание:«при количественном преобладании в обществе нечеловечных типов строя психики» —это уточнение весьма значимо, но оно не могло быть осознано в те времена.
· Кроме того, для носителей демонического типа строя психики, которые входили в знахарскую — концептуально-властную — деятельность,с началом их обособления от Бога, не было принципиальной разницы в том, какая эгрегориальная[68]система с каким информационно-алгоритмическим наполнением является источником и средством осуществления ИХ власти: т.е. любое вероучение как инструмент осуществления ИХ власти над остальным обществом ИМ было приемлемо,а предпочтение при таком подходе отдаётся тому вероучению, которое представляется наиболее эффективным именно в качестве инструмента осуществления СВОЕЙ власти. То, что при этом они сами, связавшись с неким вероучением, могут оказаться во власти его и его хозяев, — это обстоятельство в силу разных субъективных причин может и не восприниматься либо не оказывать влияния на решение вопроса о выборе вероучения.
Поэтому и князья, изнахари, переставшие бытьжрецами (в том смысле, как значение этого термина определено в разделе 8.5),были отзывчивы к тому, чтобы перенять и внедрить культурные наработки соседей, живших в толпо-«элитарном» укладе, который естественным для него порядком порождает«элитарную»государственностькак систему профессионального управленияна основе тех или иных принципов выделения и воспроизводства в преемственности поколений правящей социальной «элиты»[69].
Носители человечного типа строя психики в том обществе тоже были, но они были малочисленны, и кроме того, та культура миропонимания (т.е. информационно-алгоритмическое обеспечение прикладного характера), в лоне которой жило общество Руси изначальной, была не адекватна человечному типу строя психики: должная культура мышления и миропонимания не успела ещё выработаться[70]— иначе бы языческая Русь не втянулась в кризис.
Поэтому поток деятельности носителей человечного типа строя психики не смог воспрепятствовать вхождению Руси в кризис.
Т.е. если характеризовать культуру Руси изначальной в аспекте воспроизводимого ею в преемственности поколений типа строя психики, то она в большинстве своём воспроизводила тип строя психики зомби. Главным навыком личности в ней было то, что люди в их большинстве были носителями преимущественно психической по своему качеству жизненной практики вхождения в определённое настроение, которое условно и только отчасти можно назвать «транс». Это настроение позволяло человеку включиться в эгрегор, получивший название Русский дух, передать управление ситуацией ему, а тот много чего «знал» и «умел», поскольку сложился на основе «антенного поля», образуемого населением Руси. «Пароли доступа» к такого рода включению — общинные нравственность и этика, о которых речь шла ранее.
В Русских сказках эта специфика взаимоотношений носителя Русского характера и Русского духа отражена в похождениях всевозможных Иванов-дураков: сам Иван мало что знает и мало что умеет, и мало чему желает научиться, но ему во всём везёт, и по сюжету сказки его ведёт нечто незримое, что знает и умеет всё, что необходимо для успеха Ивана-дурака — это эгрегор, именуемый Русский дух[71]. При этом Иван-дурак от умников, которые ему противостоят или которые ему помогают, отличается одним — своим неизменным бескорыстием в отношении окружающих и неподдельной добротой.
Пребывая в этом настроении, представитель Руси мог вступать в бой, будучи почти что полностью невежественным и неумелым во всём, что ныне относится к боевым искусствам, поскольку, когда он пребывал в таком настроении, его эгрегоры были носителями всей алгоритмики необходимых оборонительных и поражающих телодвижений, и через эти же эгрегоры и ноосферу в целом обеспечивался доступ к алгоритмике оборонительных и поражающих телодвижений противника. Вследствие этого при несении в своей психике навыков создания определённого настроения, систематические многочасовые тренировки, состоящие в нанесении ударов ладонями и ступнями по брёвнам с торчащими из них брусками[72]и т.п. и работа с партнёрами, были просто излишними, а стандарт всеобщей телесной развитости и грациозности на Руси был гораздо выше нынешнего — в силу иного образа жизни и иного характера труда. Под взглядом ребёнка, пребывающего в таком настроении, может драпать толпа взрослыхнедочеловеков (в смысле типа строя психики), — не разумея, что происходит, и забыв о своих агрессивных намерениях под воздействием охватившего её ужаса, — потому, что Бог действительно не в силе, а в Правде.
И когда былины повествуют о том, что тот или иной русский богатырь в одиночку разогнал или побил если не целое войско, то многочисленный боевой отряд, это не художественный вымысел: это бывало, но это было не столько выражением физической силы и каких-то изощрённых приёмов ведения боя русским богатырём, а результатом воздействия психики индивида, пребывающего в Русском духе, на психику индивидов, в Русском духе не пребывающих[73]; а физическая сила и освоенные приёмы ведения боя были только подспорьем этому, хотя и в аспекте пластики тела и грациозности они превосходили своих противников[74]. Поэтому, чем больше враг знал и умел в смысле владения боевыми искусствами, и чем был более настырен в своей агрессивности, — тем больше у него было шансов покалечиться и убиться в агрессии против носителей Русского духа[75].