Иногда вместо того, чтобы приводить много однотипных примеров, аргументацию усиливают с помощью «иерархизированного примера»[40]. «...Все почитают мудрецов, — писал Аристотель, — паросцы почитали Архилоха, хотя он был клеветник, хиосцы — Гомера, хотя он не был их согражданином, митиленцы — Сафо, хотя она была женщина, лакедемоняне избрали Хилона в число геронтов, хотя чрезвычайно мало любили науки...»[41]. Форма таких примеров проста: «Имеет место то-то и то- то, несмотря на...» и далее перечисляются те ограничения, которые в иных случаях могли бы оказаться существенными.
Если намерение аргументировать с помощью примера не объявляется открыто, сам приводимый факт и его контекст должны показывать, что слушатели имеют дело именно с примером, а не с описанием изолированного явления, воспринимаемым как простая информация. Если определенные явления упоминаются вслед за другими, в чем-то им подобными, мы склонны воспринимать их как примеры. «Некий прокурор, выведенный в пьесе в качестве персонажа, может сойти просто за частное лицо; если, однако, в той же пьесе выведены два прокурора, то их поведение будет восприниматься как типичное именно для лиц данной профессии»[42].
Пример должен подбираться и формулироваться таким образом, чтобы он побуждал перейти от единичного или частного к общему, а не от частного опять-таки к частному. Аргументация от частного к частному, столь характерная для сократических диалогов, вполне правомерна. Однако единичные явления, упоминаемые в такой аргументации, не представляют собой примеров. «Нужно готовиться к войне против персидского царя и не позволять ему захватить Египет, ибо прежде Дарий перешел [в Грецию] не раньше, чем захватил Египет, а захватив его, переправился. Точно так же и Ксеркс двинулся [на Грецию] не прежде, чем взял [Египет], а взяв его, переправился, так что и этот [то есть царствующий ныне], переправится [в Грецию], если захватит [Египет], поэтому нельзя ему этого позволять»[43]. Рассуждение от частного к частному опирается на определенную инерцию мышления, на движение его по намечающейся прямой линии. В данном рассуждении эта линия ведет от одной ситуации к другой, в то время как задача примеров вести от индивидуальных или частных явлений к общему, резюмирующему их положению.
Факт, используемый в качестве примера, должен восприниматься если и не так обычное явление, то во всяком случае как логически и физически возможное. Если это не так, то пример просто обрывает последовательность рассуждения и приводит к обратному результату или к комическому эффекту. «Если для доказательства того, что из-за невзгод иные несчастные могут поседеть за одну ночь, приводится рассказ о том, так этот незаурядный случай произошел с одним торговцем, который так горевал по поводу пропажи своих товаров во время кораблекрушения, что внезапно поседел ...его парик, то этим достигается эффект, придающий комизм аргументации»[44]. Сходным образом обстоит дело с рассказом миллионера о том, как ему удалось разбогатеть: «Я купил яблоко за один пенс, помыл его и продал за три пенса; потом я купил три яблока, помыл их и продал за девять пенсов... Этим я занимался целый год, а потом умер мой дядя и оставил мне в наследство миллион».
42
Перельман X., Олбрехт-Тытека Л. Из книги «Новая риторика: трактат об аргументации». — С. 208.
44
Перельман X, Олбрехт-Тытека Л. Из книги «Новая риторика: трактат об аргументации». — С. 211.