Их взаимосвязь рассматривается более важной, чем их органические функции или любое другое объективное содержание, связанное с ними. Пять центров буддийской системы относятся друг к другу подобно пяти элементам, но не в том смысле, что одному и тому же элементу присуще одно и то же свойство. Символизм элементов располагается на многих уровнях: на уровне природы, абстрактных понятий, чувственного восприятия и в равной степени на эмоциональном, психическом, интуитивном, духовном уровне и т.д.
Элемент "Огонь" – не только символ, соответствующий материальному составному состоянию или являющемуся его результатом физическому теплу, но он также и символ света, солнечной силы, видимости или психического тепла, энтузиазма, вдохновения, эмоций, темперамента, страсти или разрушения, преображения, очищения, плавления, интеграции или тяги к знанию, посвящения, самопожертвования и т.п.
Так и "Вода" означает не только элементное качество сцепления или жидкого составного состояния, но и качества равновесия, разрушения, превращения в жидкое состояние, единения или Нектара Жизни, лунной силы, плодородия, женского принципа или бесцветности, отражательности, качеств зеркала или глубокого, бездонного, подсознательного и т.д.
Каждая система символизма обладает собственными ассоциациями, которые зависят от развития или роста. Они зиждутся не на абстрактной логике и не на интеллектуальной мысли. Они созрели и раскрылись в течение времени. Они подобны вещам в состоянии движения; последовательность различных фаз движения зависит от многих факторов: от исходного направления, среды, сопротивления, новых импульсов.
Исходная точка буддийской йоги не имеет ни космологического, ни богословско-метафизического характера, но психологична в глубоком смысле этого слова. Таким образом, психические центры – чакры определяются не характером элементов, а психологическими функциями, не соотносящимися с ними.
Интеллектуальный центр, которому присущи наиболее тонкие несубстанциональные качества, преобразуется в орган универсального сознания, которому соответствует элемент пространства (акаша) или "эфира".
Центр речи становится органом мантрического звука, в котором физическое дыхание трансформируется в сознательную прану, духовные вибрации которой становятся выраженными через ум и речь. Элементом этого центра является движение, представленное символом "ветер" или "движущийся воздух" (символически выражаемый в виде стилизованного полукружья лука).
Сердечный центр становится органом интуитивного ума, духовного чувства (всеохватывающего сострадания) и центральным органом процесса медитации, в котором абстрактное преобразуется в человеческий опыт и реализацию Просветления. Из Абсолюта (дхарма-дхату или дхарма-кайя) универсальный закон (дхарма) сначала переходит на уровень идеального восприятия (Самбхогакайя), мантрического выражения (в центре речи и внутреннего видения) и, наконец, снисходит на уровень человеческой реализации (Нирманакайя) в сердечный центр.
Сердечный центр ассоциируется с элементом "огонь", но здесь необходимо понимать, что речь идет не о физическом элементе, а об огне вдохновения, психическом огне религиозного посвящения, почему сердце и сравнивается с брахманическим огненным алтарем.
Пупочный центр ассоциируется с элементом "вода". Это не значит, что он не может стать центром психического тепла, как, например, в йоге Внутреннего Огня. Огонь проходит по всем центрам. Связь с элементом "вода" лишь указывает на то, что пупочный центр – это преимущественно преобразовательный орган, уравновешивающий и ассимилирующий подсознательные и нематериальные силы. Так как в буддийской системе функции гениталий и "Корневого Центра" частично отождествляются с пупочным центром, то это лишь подчеркивает необходимость подобной ассоциации. Но эта причина не имеет решающего значения для практики йоги, и прежде всего для буддийской, которая начинается не со статики определенных раз и навсегда положений, а с динамичных принципов или возможностей психической трансформации. Буддийские последователи тантр не спрашивают: "Что это?", но: "Что можно сделать для этого?"
В связи с этим было бы естественным предположить, что, Дхьяни-Будды и протослоги соответствующих элементов должны быть как-то связаны с соответствующими центрами, с которыми эти элементы ассоциируются. Это, однако, не так, поскольку упомянутые элементы рассматриваются здесь с иных точек зрения и принадлежат к различным символическим категориям. Связаны, например, Амитабха и элемент "огонь", но не для обозначения свойства тепла, а для обозначения света, способности делать вещи видимыми и качества "красноты". Акшобхья связан с элементом "вода", но не в смысле жидкости или силы сцепления, а в плане зерцалоподобной поверхности, которая отражает чистый бесцветный свет – соответствующий "Мудрости Великого Зеркала" и метафизической связи алая-виджняны и океана.
Во всех этих символических категориях не следует брать только какую-то одну зафиксированную величину с одним единственным значением. Здесь не подходит уравнение с одним единственным результатом, по формуле, к примеру: "Если А = X и В = X, то, следовательно А = В". В этом символизме мы имеем дело с набором ментальных ассоциаций, но не с уравнениями. Но эти наборы или категории не произвольны, а следуют своим, присущим им законам. В этом отношении мы можем сравнить их с живыми организмами, чьи движения не предсказуемы, но тем не менее зависят от некоторых законов.
В каждом развитом символизме должна преобладать одна главная тема, и чем более развита система, тем более ограничено значение его главного составляющего.
В символизме медитативных процессов ведущим принципом является не некая теоретическая тема, а практика и переживание, выводимые из нее. Поэтому каждая школа медитации и каждая частная тантрическая группа имеют собственную систему, которая поддерживается традицией и переходит от учителя к ученику.
Поэтому и расположение Дхьяни-Будд и их мантр по психофизическим центрам не может быть единственной и фиксированной системой. Все это зависит от медитирующего, от избранного им символа, который он помещает в центр своего созерцания, и от этого его выбора будет зависеть положение всех других символов мандалы. Само тело во время медитации становится мандалой, и внутри ее на каждом центре соответственно имеются меньшие мандалы.
Термин "чакра" часто используется как синоним слова "мандала". Даже внешний мир, окружающий тело, преобразовывается во всеохватывающую мандалу, чьи концентрические круги, подобно кругам, вызванным от камня, брошенного на тихую гладь воды, распространяются все шире и шире, пока не скроются в бесконечности.
Поэтому в Тантре Дэмчога (дПал Кхор-ло бДэ-мЧог) говорится, что следует рассматривать себя и все видимое (бДаг данг сНанг тамс-чад) как божественную мандалу (Лхай дКьил-Кхор), и каждый слышимый звук (грагс-пай сГра тамс-чад) следует рассматривать как мантру (снгагс), и каждую мысль, появляющуюся в уме (семс-кьи рТог-пай Ду Пхро тамс-чад), как магическую манифестацию Великой Мудрости (йешес чхен-пой чхос-пхрул).
Другими словами, медитирующий должен представлять себя в центре мандалы как воплощение божественной фигуры совершенной Праджни, реализация которой есть цель практикующего. Этим устраняется вся произвольность. Не остается места ничему лишнему или субъективному; все вещи мира сами преобразуются в священные круги, где тело йогина становится храмом или дворцом. Простой факт сознания предстает актом невыразимого чуда. Видимое становится символом глубокой реальности, слышимое – мантрой, а психические центры тела становятся пятью этажами священного храма (см. ДИАГРАММУ). И каждый из них содержит трон и мандалу Дхьяни-Будды.