Кто полагает, что форма не важна, упустит и дух, в то время как тот, кто цепляется за форму, может потерять вообще какую-либо стабильность. Форма и движение есть тайна жизни и ключ к бессмертию. Кто рассматривает только переходность вещей и отрекается от мира из-за его преходящего характера, тот видит только изменение на поверхности явлений и не может постичь, что характер изменений, способ, при помощи которого происходит изменение, – это раскрытие духа, вдохновляющего все формы, всю реальность. Именно дух придает форму всем явлениям. Нашими физическими глазами мы видим только изменяемость всего. И лишь наши духовные глаза способны увидеть стабильность, непреходящее состояние в преображении.
Преображение (трансформация) – это форма, в которой движется дух: это жизнь его самого. Когда материальные формы не могут следовать за движением духа – они разрушаются. Смерть – это протест Духа против того, что формы или чувственное не склонны следовать за ним и принять преображение: это протест против застоя.
В "Праджня-парамита Сутре" все явления рассматриваются как обусловленные шуньятой, поскольку шуньята в согласии с их истинной природой и не отличается от форм, чувств, восприятия, санскар и сознания; т.е. шуньята является чем-то адекватным майе. И как шуньята, будучи не только "пустой" от всех указанных характеристик ограниченной в себе самой природы, но являясь и выражением верховной реальности, так и майя есть не только негативная, обманывающая, явленная форма, но и динамичный принцип, который, создавая все формы явлений, тем самым раскрывает себя, и не в единичном, конечном предмете, а только в процессе становления, в живом потоке, в бесконечном движении.
Майя, как что-то застывшее, замершее и закостеневшее в формах и концепциях, есть иллюзия, поскольку она вырвана из своих живых связей и ограничена во времени и пространстве. Индивидуальность и вещественность непросветленного человека, пытающегося поддержать и сохранить свое иллюзорное "я", есть майя в ее отрицательном смысле.
Так и тело Просветленного тоже является майей, но в положительном смысле, потому что оно есть сознательное создание ума, свободного от всех иллюзий, неограниченного и более не привязанного к эго.
Только для непросветленного мирского человека, запутанного в невежестве и лжи, видимые формы или личности Будд являются майей в обычном понимании. Поэтому "Махаяна-шраддхотпада" говорит:
"Согласованная активность Татхагаты, не представляющаяся деянием в обычном смысле слова, бывает двух родов. Первый может восприниматься умами обычных людей... и известен как Нирманакайя... второй воспринимается умами только очистившихся людей... это Дхармакайя в ее понимании как Духа и принципа; это и Самбхогакайя, обладающая огромными и безграничными возможностями.
Эта Дхармакайя, воспринимаемая умами обычных людей, – только тень настоящей Реальности, которая принимается в различных видах в согласии с тем, как она представляется в шести областях существования. Их грубое восприятие не позволяет им воспользоваться ее возможностями для своего счастья; поэтому они видят ее отражение в Нирманакайе.
Но когда Бодхисаттвы продвигаются по стадиям (бхуми, тиб. са) Пути к Просветлению, их умы очищаются, их понимание (Дхармакайи) становится более глубоким и священным, их гармоничная деятельность более запредельной, и, когда они достигают высшей стадии, то постигают интуитивно (при помощи праджни) ее подлинную Реальность. В конечной реализации все следы их эгоизма исчезнут, и останется только одно неделимое состояние Бодхи" (Buddhist Bible, 1938, с. 383).
3. НИРМАНАКАЙЯ КАК ВЫСОЧАЙШАЯ ФОРМА РЕАЛИЗАЦИИ
Тело обычного человека есть майя и тело Просветленного тоже майя. Но это не значит, что тело обычного человека может быть названо Нирманакайей. Различие состоит в том, что тело Просветленного – это результат его сознательного творческого труда, в то время как тело обычного человека является порождением его подсознательных стремлений и желаний прошлого. И то и другое – майя, но одно сознательное, а другое нет. Одно является господином майи, другое – ее рабом. Различие и в знании (праджня). То же самое верно и относительно Дхармакайи. Она всеохватывающа и поэтому вездесуща, независимо от того, сознаем мы это или нет. Но лишь тогда, когда мы переводим Дхармакайю из подсознательного, потенциального состояния в состояние полностью осознанное, открывая свои глаза ее свету – лишь тогда ее природа сможет стать для нас активной силой и высвободить нас из несущей смерть ограниченности.
Это, однако, соотносимо с трансформацией ума и тела, т.е. всей нашей личности в Нирманакайю. Только в Нирманакайе мы можем действительно осознать Дхармакайю, обретая ее в качестве присутствия сознавания, в поглощающей и всеохватывающей кульминации переживания, в которой все элементы нашей личности очищены и восстановлены. Это преобразование тела и ума было достигнуто только величайшими из святых. Поэтому Нирманакайя есть высочайшая форма Реализации, фактически единственная, которая в состоянии открыть глаза слепому мирскому человеку. Это величайший плод совершенства, ради которого Будды напрягали свои усилия в бесчисленных предыдущих существованиях в течение огромных промежутков времени (кальп – целых мировых периодов, согласно буддийской традиции). Важное замечание Будды в "Махапаринирвана Сутре" ("Дигха-Никайя"), что он мог бы продолжить свое физическое существование до конца этой кальпы, если бы кто попросил его об этом, можно понять только в контексте Нирманакайи.
Если смотреть со стороны, т.е. с точки зрения концептуальной мысли, то Самбхогакайя и Нирманакайя есть манифестации Дхармакайи и содержатся в последней, которая присутствует как высший вселенский принцип.
Если же смотреть изнутри, т.е. с точки зрения опыта, то Самбхогакайя и Нирманакайя содержатся в Нирманакайе (как это можно увидеть из иконографических описаний некоторых форм Нирманакайи, подобных, например, изображению тысячерукого Авалокитешвары). Только в Нирманакайе могут быть постигнуты и реализованы два других "тела".
Первый взгляд присущ философам Махаяны, второй – практикам Йогачары, и в особенности Ваджраяне. Поэтому последняя помещает Нирманакайю в центр внимания, будь она в форме Ваджрасаттвы или Авалокитешвары.
Поэтому Нирманакайя в ее аспекте действенного данного опыта (а не только как внешняя форма явления), в котором все три тела сосуществуют и переживаются одновременно, называется также "Ваджракайей", или Четвертым Телом, или, если с оговоркой, "Телом четвертого измерения". Поэтому "С осознанными до конца Четырьмя Силами и Пятью Мудростями Ваджра Сердца может быть реализована еще в этой жизни". Но это измерение надо понимать не в математическом, а в психическом смысле: как воссоединение всех измерений сознания и всякого индивидуального физического опыта с опытом бесконечности Дхармакайи и духовной созидательностью Самбхогакайи.
Переживание этого измерения как интеграция универсального, индивидуального и духовного было убедительно описано в "Гандавьюха" (раздел "Аватамсака Сутры", тиб. Пхал-по-чхе), в притче о башне Бодхисаттвы Майтрейи, которую увидел святой паломник Судхана. Это описание подтверждает наше определение, что каждое более высокое измерение содержит характеристики всех предыдущих и объединяет их в более высокое единство, т.е. в новый тип или направление движения.
Башня Майтрейи есть символ Дхармадхату, сферы Дхармы в ее вселенском аспекте, где пребывают все вещи, и в которой в то же время царит совершенный порядок и гармония. Она описывается следующим образом:
"Предметы объединены так, что их взаимная раздельность более не существует, как будто все сплавлены, но каждый объект при этом ничего не теряет в своей индивидуальности, так как образ посвященного Майтрейей (т.е. Судханы – индивидуальности практикующего, имеющего переживание этой дхьяны) отражается в каждом из объектов, и это не только в определенных направлениях, но и повсюду над башней, так что имеется всепронизывающее и всепроникающее взаимоотражение образов". Это поэтически прекрасное и глубокое описание заканчивается словами: "Судхана, молодой паломник, чувствовал себя так, как будто его тело и ум полностью сплавились: он чувствовал, что все мысли ушли из его сознания, в его уме не было препятствий и наваждения исчезли" (D.Т.Suzuki, 1953, с. 138).