Нечто похожее и сейчас переживает каждый начинающий журналист, когда впервые видит свою фамилию напечатанной на полосе номера, уже отправляющегося в продажу или к подписчикам. Только очень бесчувственные люди не переживут особого трепета, когда на всех прилавках вдруг увидят тот же набор букв, который они до сих пор видели только в своем паспорте в графе «фамилия».
Однако мы к этому все же так или иначе готовы, когда начинаем работу. А вот что чувствовал тот, кто пережил это первым в истории человечества, — мы можем только гадать и фантазировать. Если пофантазировать всерьез — а журналисту непременно следует развивать свою фантазию, — то мы сразу же поймем, что рядом с изумленным автором текста неизбежно и немедленно встает фигура того, кто хотел бы умерить его пыл. Это древний цензор, искренне полагавший, что тираж ведет к разложению нравов и анархии. Почему же?
Тираж передал власть из рук одного в руки многих. Информация — это власть. Делиться властью никто никогда не хотел, даже если делал вид, что хочет. Таким образом, автор и цензор появляются практически одновременно, как Адам и Ева.
Цензура — это тоже своеобразное «специализированное творчество», у которого есть своя история, но в этой главе нам хотелось бы подчеркнуть ее онтологическую связь с феноменом тиража.
Вы поняли, что журналистика как специализированное, особое, ориентированное творчество зарождалась давно и развивалась долго, в разных формах, но с появлением тиража появился и новый принцип распространения информации: одинаковая — для многих. На тот момент (это все-таки был XV век) — для грамотных. Теперь провозглашается более революционный принцип: любая информация — для всех и каждого. Глобализация информации. Что у человечества из этого получится, неизвестно, но вряд ли любая информация дойдет действительно до каждого именно в нашем веке. Как вы понимаете, сейчас этот принцип не осуществляется даже для тех, кто владеет Интернетом и пользуется им постоянно. Почему не осуществляется?
Дело в том, что осознать собственные потребности в информации того или иного рода — это значит уже в чем-то себя ограничить. Человек не может обрабатывать всю возможную информацию, ожидая поступления действительно необходимой: нет времени. Проблему выбора главной, сущностной, важнейшей информации никто не отменял. Необходимая информация должна быть затребована. Но на свете очень мало людей, способных представить себе глубину своего незнания.
В СМИ ещё интереснее: ваш потенциальный читатель должен почему-то предпочитать именно вас еще до того, как впервые прочтет какое-либо ваше произведение. Не правда ли, это звучит фантастично?
В этом опережении — суть вашего специализированного творчества в XXI веке. Человечество уже достаточно ознакомилось с собой, а вы — частица человечества. Вступая на путь посредника между человечеством и человечеством же, на путь медиатора, вы должны отчетливо представлять себе, из кого состоит современное вам человечество и чем оно занято. Выбирая свой путь (совершенствуя свой стиль, подыскивая аргументы, останавливаясь на тех или иных фактах), вы заблаговременно и грамотно выбираете своего читателя в тот момент, когда он думает, что выбирает вас.
Осознать собственное незнание чего-то, ощутить потребность в осведомленности нового уровня — это показатель развитого ума, воображения и беспристрастного отношения к себе. О таких людях говорят, что они умеют учиться. Как вы понимаете, для журналиста это одно из важнейших свойств, потому что журналист раньше, чем его читатель, должен суметь уловить общественную потребность в новом знании. О великих умельцах-репортерах даже шутили, что «они являются на место крушения поезда за неделю до катастрофы». Нечто подобное говорили, например, в начале XX в. о прославленном Владимире Гиляровском. Конечно, «за неделю» — это преувеличение, но в нем содержится оценка того уровня мастерства, мечтать о котором стоит каждому начинающему.
Путь, пройденный журналистикой как разновидностью специализированного творчества, можно схематично очертить так: профессия «медиаторов-информаторов эволюционировала от пророчествующих или транслирующих информацию медиаторов, от единичных корреспондентов, со-общающихновости своим хозяевам, через государственных чиновников, состоящих на службе у правителей, через корпорации сотрудников, занимающихся сбором и продажей новостей своим абонентам, до современного корпуса журналистов, одного из мощнейших информационных институтов, который порой не без основания называют четвертой властью, до журнализма, который благодаря электронным сетям и телевидению стал глобальным»[9].