Петренко занял свое место за двумя большими валунами, шагах в тридцати от опушки ельника. Отсюда хорошо просматривалась северная кромка гряды. Власов расположился метрах в пятидесяти от подполковника, наблюдая за южной опушкой. Вечерний сумрак сгущался, заря, медленно тускнея, передвигалась все дальше к северу. Затихали дневные звуки: смолкли трели кроншнепов над тундрой и песни певчего дрозда на ели. Только несколько бекасов, уже невидимых в темнеющем небе, продолжая играть над топью, блеяли, как барашки, да где-то бормотал и чуфыкал особенно азартный косач. Но и эти звуки постепенно умолкли. Вот с клохтанием пролетела в гриву запоздалая глухарка, и опять все стихло. Потом далеко на гряде загукала большая сова — настала ночь. Молодой месяц слабо освещал тундру и черную массу высоких елей, все казавшихся подполковнику ощетиненным хребтом огромного зверя. Минуты ползли, как часы.
Вдруг слабый звук долетел до слуха Петренко, словно легкое чмоканье мокрого мха под сапогом. Вот еще — и слышнее. Он затаил, дыхание и весь сжался, вглядываясь в черную опушку. Снова тот же звук — но что это? Он почти сзади... со стороны их стана. В ту же минуту раздался чуть слышный свист — это Богоев. Что-то случилось! Петренко также тихо свистнул в ответ и скоро увидел перед собой темную фигуру капитана.
— В чем дело?
— Дед дым почуял, говорит, где-то недалеко, на гряде, оттуда ветром наносит. Нужно влезть на ель, посмотреть, не увидим ли огня.
— Ладно, вы оставайтесь здесь, а я полезу.
Петренко направился к ельнику.
В темноте не просто было взбираться по частым колючим сучьям. Невидимая хвоя лезла в глаза, царапала руки. Чуть не порвав полушубок, подполковник добрался наконец до большого сука, откуда обычно вели наблюдение. Сейчас он был выше всех остальных вершин гривы. Вот чернеет следующий небольшой островок ельника, окруженный белесым болотом; большая дальняя грива за ним скорее угадывается, чем видна в темноте. Да может быть, она и не там? И тут, совсем ясно, он увидел яркую точку на кромке этой далекой гривы. Искорка вспыхнула и погасла, опять вспыхнула... Да! И в этом месте все время виден какой-то красноватый отблеск. Ясно, костер скрыт густыми молодыми елками и только по временам, когда пламя взовьется особенно высоко, становится виден. Петренко поспешно спустился с дерева.
— Костер! — сказал он, подходя к Богоеву. — В третьей гриве, с северной опушки. Это он.
— Что будем делать? Подкрасться можно... Он ведь заснет.
Петренко немного подумал.
— Нет. К чему торопиться? Он никуда не денется. В темноте мы можем упустить его, а утром он сам придет сюда, тут, на чистом, его и возьмем. Утром он обязательно выйдет к озеру. Ему же нужно подготовиться к ночной переправе.
— Верно. Все четверо разместимся здесь, за камнями, вон за той отдельной елочкой, полукольцом, дадим ему выйти из гривы и все.
— Да. В три ноль-ноль приходите с сержантом, и все останемся здесь. Идите, спите пока, если уснете.
Петренко опять остался один перед черным горбом елей, за которыми где-то, совсем недалеко, шпион Кларк проводил на свободе свою последнюю ночь.
Завтра, на рассвете, он выйдет между теми вот двумя группами елок и направится мимо Петренко прямо к озеру... И тогда...
...Уже совсем рассвело, когда они все четверо одновременно услышали, как в чаще треснул сухой сук, потом еще... Все произошло точно так, как представлял себе Петренко. Дав шпиону отойти шагов сорок от опушки, они поднялись из своих укрытий. Увидя прямо перед собой два наведенных дула, беглец остановился, быстро оглянулся — справа и слева, почти сзади, на него глядели еще два ствола. Он не сделал попытки снять висевшее на плече ружье. На его осунувшемся, давно не бритом лице застыла кривая улыбка. Карьера мистера Ричарда Кларка, Ришарда Влоцкого, Василия Петровича Дергачева — окончилась.
ОГЛАВЛЕНИЕ
1. Вместо пролога 3
2. Черноусый 6
3. Дива 21
4. Двойник появляется на сцене 35
5. Ян 57
6. Успехи и неудачи 73
7. Пан доктор Барвинский 94
8. Развязка 103
9. Особая примета 125
10. Перкеле-Ярви 141