Жоржу вспомнилось Уединение первого дня учебного года, и проповеди, которые он услышал в этой же комнате. В то время его заботил только Люсьен; сегодня он принесет Люсьена в жертву другу, который требовал от него даже большего.
Первая проповедь года, в которой затрагивалась особенная дружба, принесла свои плоды, только в весьма своеобразной форме. И все же, мог ли проповедник пожаловаться на это? Правда, Александр добавил к почётному списку этой комнаты другое имя, которое не значилось среди юных мучеников проповедника–доминиканца. И Жорж, нисколько не сомневаясь, последовал по пути, который не стал путём Святого Плакида. И Наивозлюбленный их сердец не стал Его подражанием.
Но, прогрессируя от Люсьена к Александру, качество дружбы Жоржа улучшилось. Как он сам сказал Отцу Лозону — он поднялся наверх, к чистоте и свету. И ни Отец Лозон, ни он сам не могли требовать какого–либо подтверждения.
На следующий день с утра состоялось «совместное обучение», и снова в студии младшеклассников. Это не было похоже на подготовку к Уединению в октябре, которая проводилась в каждом дивизионе школы отдельно: ведь настоятель был не вездесущ. Станут ли ныне темой его речей Богословские добродетели, Светские добродетели; будет ли он говорить о vertubleu и vertuchon? [Эвфемистическая форма vertu Dieu (Христианские добродетели), включая и Божье Тело] Или о Престоле, Добродетелях и Конфессии? В свою очередь, он, стараясь вдохновить их с пользой провести каникулы, может ещё заговорить о «добродетелях растений» [растения, являющиеся символами отдельных добродетелей], избегая, конечно же, ссылок на «добродетели простого(ых)» [В настоящее время обычно говорят о семи добродетелях, подразделяемых на основные и теологические. Имели своим источником философию Сократа, Платона и Аристотеля. В Средние Века Отцы Церкви интегрировали классическую этическую систему с догмами Священного Писания], боясь вызвать путаницу.
Но, как оказалось, монсеньор настоятель уже достаточно наговорился о добродетелях. Он приберёг для них труд, который господа–академики уже слышали: свой доклад для Евхаристического конгресса.
— Я надеюсь, — сказал он, — что этот доклад, темой которого послужили вы сами, подтолкнёт вас к жажде упорствовать в ваших благочестивых намерениях. Таким, следовательно, будет и название и вступление.
Доклад о режиме ежедневного причащения в свободном колледже Сен—Клод (Франция) в течение учебного года 19?? / 19??
В то время, когда собравшийся католический мир отдаёт дань Иисусу — Евхаристии [причастию], отчет о работе режима ежедневного причастия в свободном колледже Франции был сочтен недостойным ни интереса, ни реакции руководителей других учебных заведений перенять принцип, настолько богатый на благодать для всех видов сообществ.
Он сделал паузу и оглядел комнату, как преподаватель истории после первого предложения о повадках ящериц.
Может, он ожидал от них возражений, как по существу, так и по способу выражения? Либо, хотел увидеть, как поразятся его обвинениям, высказанным таким образом, в качестве примера, для восхищения всего католического Мира? Или же, скорее, от них требовалось оценить, соответствует ли их настоятель своим красноречием и продолжительностью дыхания Орлу из Мо? Не возвращаясь к чтению, он продолжил более привычным способом:
— У меня, мальчики, есть хороший повод поздравить себя и вас. В этом году в Сен—Клоде, вплоть до сегодняшнего утра, состоялось 43 973 причастия. В этом есть кое–что гораздо более важное, чем завтрашние тщетные почести, при всем уважении к нашим призерам.
Он обратился к своим записям, чтобы предоставить им еще немного цифр.
— С 4 октября по 21 декабря средняя ежедневных причастии составляла 175, при 198 присутствующих мальчиков в течение 79 дней. Для второго семестра средняя составила 181 — рекордный показатель — при 193 присутствующих мальчиков в течение 98 дней. Третий семестр — 170 из 192 мальчиков в течение 73 дней. Уменьшение весьма очевидно, но оно объясняется тем фактом, что в течение последних нескольких дней самые старшие мальчики отсутствовали, а их рвение хорошо вам известно.
Он с торжествующим видом поднял голову. Стало ясно: он чувствовал, что большая часть славы принадлежит ему, славы, подразумеваемой этими статистическими данными, а также тем фактом, что он сам проводил большинство причастий, о которых велась речь.