Донельзя сытый Эмануэль, совсем не аристократично икнул от неожиданности и уставился на меня. Затем глаза его игриво вспыхнули, выпуская чёртиков на волю. Он сграбастал меня в охапку и подмигнул, шепнув одними губами:
- Да ладно тебе. Давай порадуем родственников. Я принципе не против.
От такой неслыханной наглости я не знала, что сказать. Он не против! А я? Я отлично помню, как противно целоваться! Ни за что! Но моё молчание бестолковый оборотень воспринял как согласие и, вытянув губы в куриную гузку, уже тянулся к моему лицу.
- Только попробуй. Нос откушу! – рассвирепевшей кошкой прошипел я. И быстро чмокнула нахала в щеку, чтобы задобрить расшалившихся родственников.
- Ну, внучка! Кто же так целует! – порядком захмелевшая от крепкого коньяка баба Глаша погрозила пальцем и подмигнула, - или мне надо тебе показать, как это делается?
А что? отличная идея! Я уж было собралась отомстить мнимому женишку, но увидев перепуганные глаза Эмануэля, передумала. Жалко парня. Ладно. Пусть целует, я уж потерплю как-нибудь пару секунд, раз надо для дела.
Зажмурив глаза, я ждала. Прошла секунда, другая, а меня по-прежнему никто не целовал. Приоткрыв один глаз, я с удивлением обнаружила, что родня чудесным образом забыла о своих требованиях и занята разговорами по душам. А Эм смотрит на меня нежностью и с грустью, но не целует.
- Что?
- Я обязательно поцелую тебя, но только когда ты сама меня об этом попросишь, - изрёк один самоуверенный товарищ. - Кстати, можешь сделать это прямо сейчас.
«Я? И попрошу? Смешно!»
- В другой раз! – ядовито ответила и выпила вторую кружку компота из кураги. Из всего кулинарного разнообразия, приготовленного мамой, я могу употреблять без вреда для фигуры только его.
- Я буду ждать, - тихо шепнул Эм и лукаво подмигнул хитрыми янтарными глазищами.
Эх! Кот он и есть кот.
Глава 17
Посиделки с родственниками затянулись. Нам было весело и интересно друг с другом, расставаться не хотелось совсем. Брат рассказывал забавные случаи, связанные с его работой, а бабушка Глаша с тёплой улыбкой вспоминала деда, как они познакомились и поженились. Но тут на беду, мама, подмигнув мне, достала из кладовки пыльные фотоальбомы. От «счастья» меня чуть не перекосило.
- Посмотрите, Эмануэль, какой куколкой Рарочка была в детстве.
Женишок вцепился в возможность нарыть на меня компромат обеими руками и с энтузиазмом маньяка принялся тщательно рассматривать каждую мою фотографию, начиная с младенческого возраста.
Мама с юмором комментировала каждый снимок и рассказывала смешные истории, в которые я имела обыкновение с детства влипать. Вспомнила и сгоревший чайник, который я похоронила в малиннике, и цыганку, якобы снявшую с меня порчу за немалую горку продуктов, и даже случай когда я пришла домой грязная как поросенок, потому что, идя за хлебом, решила сократить дорогу и перепрыгнуть через лужу. Все родственники и друзья семьи были посвящены в мои детские проступки и шалости. Ещё бы, их вытаскивали из закоулков памяти на каждый праздник, и гости с завидным постоянством от души хохотали надо мной. Сначала это вгоняло меня в краску, было обидно и стыдно, а потом я привыкла и даже смеялась вместе со всеми.
- Вот это да! – удивленно протянул Эмануэль, взяв очередную фотокарточку.
Я скосила глаза и, увидев изображение, чуть не взвыла: «Вот, чёрт! Я же помню, что спрятала эту фотографию. Как она сюда попала?»
Ненавижу этот снимок. Там мне шесть лет. Две тонкие золотистые косички, торчащие в разные стороны, злодейская улыбка и подбитый глаз придают моему образу весьма колоритный вид.
- О! Это наша Рарочка подралась со своей закадычной подругой Эрикой. Девочки что-то не поделили и разрешили спор кулаками, - пояснила мама, - одна другой выбила молочный зуб, а вторая, не оставаясь в долгу, поставила подруге шикарный синяк под глазом. Но вы, Эмануэль, не думайте, такое поведение было весьма не типично для Рарочки, она всегда была хорошей и послушной девочкой.
- Верю, Елена Ивановна, верю, - Эм хитро посмотрел на меня и ухмыльнулся, говоря глазами, что не ожидал от меня такого. Мол, с виду вся такая правильная, а на самом деле о-го-го.