И вспыхнул луч солнца, и разошлись горы. Из глоток солдат вырвался дружный рев облегчения. На высокой скале, у подножья которой дыбился горный поток, стоял замок. Он словно врос в скалу зубчатыми стенами и мощным торсом донжона.
— Грюнштайн… — радостно прошелестело в воздухе.
«Грюнштайн», — в ужасе зажмурилась я.
Да, зажмурилась я…
Глава 4
Год 2005, утро
Я продрала глаза и чертыхнулась: восемь утра! В такую рань будить уволенных людей — это чистой воды садизм. Телефон надрывался в трелях, еще немного и из него повалил бы столб паровозного дыма.
— Але, — буркнула я и смачно зевнула.
— Ольга Львовна? — спросил любезный голос. — Вы просили горящую путевку в Швейцарию? Хочу вас порадовать: есть! Вылет через три дня. Еле успеем сделать визу.
— Как через три дня? — мигом проснулась я.
— Будете брать? — поскучнел голос.
— Да! — крикнула я. — Еду!
Ну вот и свершилось. Через три дня дневным самолетом я отправлюсь в загадочную страну эдельвейсов. Меня ждет необыкновенное приключение со сказочной концовкой. Меня ждут богатство и счастье, ибо спасение утопающих, как известно, дело рук самих утопающих.
Пока все шло по плану. Изобразив зеркалу коварную улыбку, я распахнула дверцы шкафа. Важная мысль озаботила меня: «Что я надену?». Каждая женщина знает, как это важно, чтобы гардероб соответствовал требованию момента. Три дня — это ничтожно мало для сборов в Швейцарию. Но я успела.
Равно за два часа до вылета я встала в очередь. Очередь была аховая. Говорят, такие очереди раньше, во времена «застоя», стояли за колбасой.
Не может быть! На электронном табло озорно подмигивала надпись, что вылет рейса такого-то на Женеву задерживается. Я сверилась с билетом: естественно, задерживался мой рейс. А почему? В чем, собственно, дело? И какие причины для задержки?
— Женева не принимает, — тут же любезно поведала впереди стоящая девушка. — У них там страшная гроза. Аэропорт закрыт. Надеюсь, сегодня улетим.
И чего, спрашивается, я так торопилась?
— Тебя там встречают? — сердобольно поинтересовалась девушка.
Я кивнула головой, уже понимая, что мне «повезло» с попутчицей.
— А кто?
— Турагентство, — пожала я плечами, стараясь показать, что не расположена к дорожной откровенности.
— Да ладно тебе… — ухмыльнулась она. — Че, я не понимаю, что ли. Я сама по выписке еду. А че тут стесняться. Деньги хорошие, мужики — классные. Шмоток накупишь, в ресторанах клевых посидишь. Мир посмотришь. Марианной меня зовут. Правда, красивое имя?
— Ольга, — представилась я из вежливости и отвернулась, демонстрируя равнодушие к ресторанам, мужикам и шмоткам.
— И чего все бабы замуж заграницу хотят, ты не знаешь? — Марианна задала явно риторический вопрос, потому что тут же сама ответила:
— Потому, что дуры. Кто ж их замуж возьмет? Нет, ты погляди, сколько дур!
И тут я обратила внимание, что очередь в основном состояла из девушек и молодых женщин.
— И что, все — замуж? — не поверила я.
— Да не смеши ты меня, — фыркнула Марианна. — Те, кто помоложе, думают, что замуж, те, кто постарше, потрахаться и денег побольше выдоить. А ты че — первый раз? Ну так я тебе сейчас все расскажу: на «замуж» и не надейся. Че они, мужики, враги себе, что ли? Свои-то, заграничные тетки их давно раскусили. Чуть что, бумажку под нос: а это видел? Брачный контракт называется. И те им как миленькие создают условия жизни, при разводе выплачивают алименты, а не то — в суд. Ваще не жизнь, а малина при таких законах. И будут мужики после этого на своих тетках жениться? Да не в жизнь! А где взять других? Да вот же они: за забором у соседа! Поманили они наших дур пальцем, те и повалили табуном. Не, ты посмотри на них! Ну точно — дуры! Особенно молодые! Фотки шлют, письма пишут, приглашения ждут и мчатся сломя голову к первому встречному. А тому — что? Приехала молодая да романтичная, языка не знает, законов не знает, глазами луп-луп. Такая все, че хочешь, сделает: и борща наварит, и дом уберет, и в постели из шкуры выпрыгнет, лишь бы угодить, лишь бы взял ее насовсем в рай заграничный. А тот — как? Борща натрескался, в койке потискал и бывай здорова до дому до хаты! А на что она ему такая нужна? Он себе другую выпишет! Вот их сколько! Те, кто уж романтизм свой подрастерял маленько, в языке насобачился — «бон-жур», «кам-бъен-сава», «сава-памаль», — те знают, зачем едут, и своего кровного интереса не упустят. Ты меня слушай!