Когда стемнело, он понял, что искупаться в озере — это не такая уж и плохая идея. Собравшись духом, он получил разрешение Нээль и отправился плавать. Раздевшись до белья, мальчик в нерешительности постоял на гладких досках причала, прислушиваясь. Никаких голосов или плеска воды, только сверчки да тихая рябь в тусклом свете фонаря. Берт все-таки стянул исподнее и осторожно, стараясь не шуметь, погрузился в воду, оказавшуюся на удивление теплой.
Лежа на ней, мальчик чувствовал непривычное умиротворение. Вода, чья температура, видимо, приблизилась к температуре тела Берта, почти не ощущалась. Постепенно только тихий шелест стал напоминать о ней, и расслабленный юноша, словно почувствовав, что парит в невесомости, стал созерцать звезды под аккомпанемент тихих ночных звуков, Через какое-то время, проведенное в чудесном покое, ничем не увлеченный разум стал заполняться полусознательными размышлениями.
Насколько все-таки странные здесь традиции. Такое ощущение, что человек и эльф — существа с разных планет. Культура последних по сравнению с нашей, это, прямо сказать, совершенно варварская вещь. Дикие обычаи дикого народа. Отец любил рассуждать в таком духе, что, мол, как наша родина несет свет цивилизации и просвещения отсталым народам. И, если разобраться, не так уж он и не прав. Что у этих эльфов было до нас? Ни больниц, ни школ. Насколько же серьезно мы превзошли их в развитии, это просто удивительно, если вдуматься! Вместо поклонения кучке полузабытых идолов, мы чтим единого Бога-Отца. Среди нас не царит такой разврат, да еще и закрепленный в традициях. Поэтому нас никто не завоевывал. Ну, почти. И должны же у этих диких эльфов быть хоть какие-то табу? Завалящие рамки приличий? Или они делают все, что им захочется, как животные? Фоном к этим рассуждениям, неожиданно наполнившимся какой-то пуританской злобой, служил смутный, но стойкий образ обнаженной Мегеналь, начисто лишенной, к тому же, рамок приличий.
Мальчик чертыхнулся, почувствовав эрекцию. Нырнул, вынырнул, замотал головой, отряхиваясь от воды и мыслей. А когда его взгляд упал на причал, Берт чуть было не захлебнулся: оттуда за ним наблюдали. Свесив ноги в воду, на досках сидела девочка-подросток в какой-то легкой накидке. В скудном освещение не было видно деталей, но, конечно, это был эльф.
Несколько мгновений они смотрели друг на друга. Юноша стоял в воде по пояс, прикрывшись руками, несмотря на то, что девчонке, скорее всего, хватило времени все рассмотреть. Берт судорожно соображал, как же ему реагировать на ситуацию.
— Ты же из большого города, да? — спросила юная эльфийка. Практически полное отсутствие акцента ввело мальчика в еще большее замешательство.
— Ну... Да. — не без заминки ответил он.
— А я тоже оттуда. Вчера приехала. Здесь видно звезды. Здорово, да?
Берт машинально поднял взгляд. Рукав Галактики по-прежнему тянулся от горизонта до горизонта и был чертовски изумителен, однако умиротворения уже не сулил.
— А, да. Звезды. — буркнул парень.
Девочка наклонила голову набок.
— Может, вылезешь? Или, хочешь, я к тебе залезу?
— Нет, нет, не надо! — запротестовал Берт, — я... уже собирался выходить.
— А.
Прошло несколько тягучих, как деготь, мгновений. Судя по голосу и комплекции, — оцененной, конечно, крайне приблизительно, — незнакомка тянула на 15-16 лет по человеческим меркам.
— Так что же ты не выходишь?
— Так... Мне б одеться.
— Прям в воде?
— Нет, я имею в виду, что я неодет.
Эльфийка прыснула.
— Так и я тоже. Вот, смотри...
— Нет, нет, я верю! Просто... Ты не могла бы отвернуться?
— А-а-а, — протянула девушка, словно догадавшись о чем-то очевидном, — Строгие городские нравы. Ладно, отвернусь.
Наконец, Берт осторожно выбрался из воды, следя, чтобы эльфийка не вздумала обернуться, торопливо вытерся и оделся.
— Ну, ты там все?
— Угу.
Теперь освещение позволяло юноше рассмотреть ее лицо. Он уже замечал, что черты, характерные для эльфов, в младшем возрасте проявляются сильнее и потом сглаживаются, делая их более схожими с людьми. У этой же девочки такие черты были особенно ярко выражены — огромные глазища, вытянутое узкое лицо с непропорционально мелкими носом и ртом, острые скулы и подбородок. Непослушные светлые кудри ниспадали на угловатые плечи. На это лицо было почти неприятно смотреть, так оно отличалось от человеческого, но вместе с тем его экзотичность завораживала. Берт глядел на незнакомку, открыв в изумлении рот.
— Не смотри так. — девочка смущенно отвернулась, прикрывшись рукой с неестественно длинными и как будто заостренными пальцами.