8
Это было одно из худших пробуждений в жизни Берта. Первым делом он понял, что теперь у него только одно тело, и в нем ему жутко не нравится. Голова неумолимо раскалывалась, туловище и конечности ломило, словно его били десятеро, а внизу живота... В общем, шевелиться было крайне нежелательно. Еле ворочая глазами, в которых все даже не двоилось, а троилось, Берт сообразил, что находится в какой-то небольшой светлой комнате. Послышался ритмичный стук. Мальчика осенило — он в поезде. Куда он едет?
Юноша понял, что на нем нет одежды, не считая казенного дорожного одеяла. Он полежал недолго с закрытыми глазами, все это время проклятый стук колес отдавался в голове пушечными выстрелами, и думать было невозможно.
Боже, когда уже наступит будущее с бесшумными летающими поездами?
Когда хотя бы зрение пришло в относительный порядок, подросток увидел напротив себя силуэт. Напрягшись, он узнал тетю Нээль, которая, как и в самом начале путешествия, читала книгу, подобрав под себя ноги. В стоявшем на столике пустом стакане с характерным подстаканником дребезжала чайная ложка. Берт возненавидел ее.
Он попытался задать старшей служанке вопрос, но в горле его вдруг обнаружилась самая засушливая в мире пустыня. Это географическое открытие юноша отметил жестоким кашлем.
Нээль с неожиданной заботой сказала Берту не пытаться говорить и вставать и заверила его, что скоро все пройдет. Только она умела выражать беспокойство совершенно монотонным голосом. Мальчугану было неловко, когда она кормила его бульоном с ложечки, но выбирать особо не приходилось. Он выпил чая, который показался ему неожиданно вкусным. Затем его напоили каким-то травяным напитком, который своим вкусом убил все улучшенное чаем настроение. И, что самое главное, Нээль вынула из стакана дребезжавшую ложку. Завершая визит в реальность и проваливаясь обратно в сон, Берт пообещал себе признаться ей в любви, как только сможет.
9
На этот раз очнулся он более бодрым. Хотя все ощущения казались несколько притупленными, так Берту даже больше нравилось. За окном было темно, а в купе горела новомодная электрическая лампочка, освещая интерьер высшего класса. Нээль в своем обыкновении сидела за книжкой, и ее черные как уголь волосы слегка покачивались от колебаний вагона. Стук колес больше не казался таким мучительным. Женщина, заметив пробуждение юноши, чуть улыбнулась, что уже не казалось столь непривычным. Берт не без удивления поймал себя на том, что думает о ней с нежностью. Он смог присесть, прикрываясь одеялом, но пришлось перевести дыхание — чудовищная слабость не торопилась сдавать позиции.
— Тетя Нээль, куда мы едем? — перво-наперво спросил мальчик.
— Домой, конечно, — пожала плечами женщина, пригубив чая.
— Спасибо вам за заботу, тетя Нээль.
Эльфийка ответила учтивым кивком.
— Сколько я спал?
— Первый раз или второй?
Юнец задумался.
— В общей сложности.
— Четыре дня, — невозмутимо сообщила женщина.
Берт уставился на нее огромными глазами.
— Четыре? Как же это?.. — его напряженный голос осип, и парень кашлянул.
Нээль внимательно посмотрела на него, будто оценивая состояние. Затем сделала глоток из граненого стакана.
— Что ж, ритуал Единения отнимает действительно много сил. — будничным тоном заметила она.
Сын барона какое-то время угрюмо молчал, обхватив под одеялом колени руками. Он прокручивал в голове последние события.
— Я не помню, как попал на поезд, потому что спал?
— Да. Мегеналь заносила тебя в вагон на руках. Все мальчики теряют сознание в конце ритуала, это нормально.
— И все, что там было, не сон?
— Конечно, нет, — ответила Нээль таким тоном, словно ей задали вопрос вроде «живут ли тролли под моей кроватью?».
— Значит, это оргия...
— Не оргия, — без строгости поправила женщина, — Ритуал.
— Ритуал. Все эти...мальчики с матерями, сестрами. И... — Берт вдруг запнулся, опустил взгляд и покраснел.
— И? — Нээль не спеша наливала новую порцию чая из металлического чайника с эмблемой транспортной компании.
На лице мальчика застыло выражение муки.
— Вы с Шиаль, — тихо выдавил он.
— А. Ну да, — спокойно подтвердила женщина, — Мы с Шиаль. Вы с Мегеналь. И все со всеми в итоге, хоть и не физически. В этом и есть смысл ритуала.
— В чем? — не понял Берт.
— В том, чтобы чувствовать как эльф, — терпеливо объясняла Нээль, — Мы так чувствуем, поэтому мы оалви, и наоборот. И ты теперь один из нас.
Ложка, которой женщина размешивала сахар, ритмично позвякивала о стенки стакана, будто подражая стуку колес поезда.
— То есть?
— Ты теперь оалви. Эльф.
— Погодите... Но я же человек.
— Ты человек, — кивнула женщина, — Отчасти.
Берт нахмурился. Он никак не мог взять в толк, о чем она говорит.
— Вы хотите сказать, что в моем роду были эльфы?
— Твоя мать — эльф, — огорошила мальчика тетя Нээль совершенно будничным тоном.
Лизнув палец, она перелистнула страницу книги, куда поглядывала во время пауз в диалоге.
— Откуда вы знаете? — послышался, наконец, слабый голос мальчика.
Нээль снисходительно посмотрела на него. Он поежился.
— Я знаю о тебе и твоем отце больше, чем ты можешь себе представить.
— Значит, я бастард... — тихо, будто беседуя сам с собой, произнес Берт.
— Всего лишь с точки зрения имперской юриспруденции. И то только в том случае, если она об этом узнает. Думаешь, я продержалась в этой семье столько, если бы разбалтывала ее тайны направо и налево? — Нээль одарила парня еще одной неожиданной улыбкой.
Чувствую себя несколько приободренным, тот улыбнулся краем рта
На самом деле, новость о его матери не то чтобы так уж сильно удивила Берта: он, пожалуй, всегда подозревал что-то подобное. Очевидно, матери своей он никогда не знал, а на вопросы о ней отец реагировал тем, что неуклюже уводил разговор в другое русло. Даже те крупицы сведений, что мальчику удавалось все-таки вытянуть из папаши, выглядели неправдоподобно, поэтому однажды он просто плюнул на это дело. В общем, парень не слишком расстроился. То, что он полуэльф, ему даже казалось занятным.
Как всегда без предупреждения, Нээль поднялась, чтобы переодеться в ночное. Оказалось, странные перемены произошли не только в ней: мальчик, к его довольно вялому удивлению, больше не стеснялся ее. Факт того, что не стоит робеть перед ее голым телом, как таковым, вдруг принялся им легко и как-то сам собой. Юнец почти без эмоций наблюдал за тем, как она, изящно поставив ногу на спальную полку, скатывает с нее чулок. Женщина подняла на него глаза, но он не отвел взгляда, как обязательно поступил бы раньше. Она хмыкнула, прежде чем продолжить