Шела развела руками, тем самым показывая — ничего.
— Тогда придётся тебе внимательно меня выслушать. — Эдвин перестал метаться по столовой и уселся на стул рядом с Шелой. — Родовое проклятие — это разрушительное воздействие, наведенное на одно конкретное существо, но передающееся в его семье по наследству из поколения в поколение, пока не достигнет своей главной цели — тотального уничтожения всех членов рода. Родовые проклятия проявляются по-разному: как по женской линии, так и по мужской. Проклятие рода шан Эрлиаль передаётся именно по мужской линии. Его суть заключается в том, что каждое полнолуние представитель рода шан Эрлиаль, достигший совершеннолетия, превращается в чудовище, главной целью которого является убийство каждого кто встретиться на его пути. Проклятие действует до первого луча восходящего солнца. При этом, с каждым следующим поколением, проявление негативных последствий проклятия становится сильнее. — Он прервался, чтобы сделать глоток воды.
Ошарашенная рассказом свекра, Шела сидела с выпученными глазами и лихорадочно размышляла: бежать прямо сейчас или дождаться ночи? Нет, она знала, что её муж не ангел, но даже в самых страшных кошмарах не могла представить себе, что рыжеволосый действительно является монстром! И не только он, но и его папочка!
В её голове словно зазвучали тревожные удары храмового колокола, вопящие лишь об одном — беги, Шела, беги!
— Наверное, я тебя напугал? — голос старшего шан Эрлиаля вторгся в её мысли, породив новый приступ паники.
«Напугал? Да я просто в ужасе! Мама, забери меня отсюда! Это же самый настоящий замок с монстрами!»
Вероятно, все Шелины мысли четко отражались на лице, потому что свекор поспешил её успокоить:
— Всё не так страшно, как ты думаешь, — с ободряющей улыбкой произнёс он. Однако испуганной Шеле она показалась скорее хищной и кровожадной. — Мы научились жить с этим, не причиняя никому вреда. Не сразу, естественно. Были и убитые, и раненные, но постепенно шан Эрлиалями были созданы средства, ограничивающие свободу чудовища.
Последние слова Эдвина немного успокоили Шелу, но её руки всё ещё продолжали мелко подрагивать. Она никогда не была трусихой, однако и с эльфами, которые подобно перевертышам каждое полнолуние превращаются в чудовищ, она ранее не встречалась.
— За что вас прокляли? И как вы усмиряете монстра? — Вопросы сорвались с языка раньше, чем она их обдумала. — Простите, — поняв свою оплошность, Шела поспешно принесла извинения, — за то, что назвала вас монстром.
— Тебе не за что извинятся, — заверил её свекор. — Я и есть монстр. Но только в полнолуние. Остальное время я обычный старый эльф, сутками торчащий то в своей лаборатории, то в мастерской. — Тень печали промелькнула на лице старшего шан Эрлиаля, но была согнана натянутой улыбкой. — В замковом подвале есть специально оборудованная камера, которой пользуюсь я. У Териаса в поместье точно такая же. За два часа до полнолуния я спускаюсь туда вместе с двумя слугами. Они заковывают меня в цепи, блокирующие магию и удерживающие на месте, запирают на засов и возвращаются строго на рассвете.
Эльф замолчал.
Шела его не торопила, занятая осмысливанием услышанного.
— Прокляли нас давно, — снова вернулся к рассказу свекор. — И наложила это проклятие сильная ведьма на сына Ауриики шан Эрлиаль. Нервин — так его звали — убил её маленьких детей — сына и дочь. За что и почему, никто уже не помнит. Но женщина, сломленная горем и невосполнимой потерей, прокляла и его, и весь его род. В одной из летописей можно разобрать слова, произнесенные той ведьмой: «Ты эльф в обличие чудовища! Своей миловидной внешностью ты вводишь в заблуждение окружающих, внушая им неверные мысли о том, что ты добр и порядочен, но это не так! И я хочу, чтобы каждый видел и знал, каков ты на самом деле! А за боль, причиненную любящей матери, ты и твои потомки будут страдать! Они будут ненавидеть тебя так, как ненавижу тебя я!»
Эдвин поднялся со своего стула и подошёл к открытому окну. Его взор устремился вдаль, а плечи понуро опустились.
— Моя жена ушла от меня, когда Терри исполнилось двадцать эльфийских лет, — окунулся он в свои собственные воспоминания. — Для вас, людей, это не малый возраст. Но по эльфийским меркам Терри был ещё ребенком.
— Почему она вас бросила? — преисполнившись жалостью к маленькому эльфенку спросила Шела.
— Сказала, что не хочет жить с чудовищами в одном доме. Ей было невыносимо слушать наши вопли каждое полнолуние, и она не смогла смириться с тем, что высший свет шепчет о нас всякие гадости. Поэтому Присцилла подала на развод, получила его и уехала. Многие годы я искал её, но так и не смог найти.