Первое время орки пытались гнаться за ними, но вскоре бросили эту затею. Оторвавшись от погони и удалившись на приличное расстояние от орочьего лагеря, беглецы сделали первый привал.
Шела поморщилась и застонала. Дикая пульсирующая боль в подвернутой ноге заставила её осесть наземь.
— Что с тобой? — обеспокоенно спросил шан Эрлиаль.
— Нога, — простонала Шела, осторожно касаясь места вывиха.
Рыжеволосый зажег небольшой огонек и склонился к её ноге.
— Нужно вправлять, — заключил он. — Но я не умею.
— И я, — отозвался тролль. — Так что придется потерпеть-та.
Шела согласилась. Целитель из её мужа явно никакой, да и тролль не был похож на такового.
Беглецы снова тронулись в путь, теперь уже шагом.
Шела ужасно хромала и постоянно ойкала от боли. Шан Эрлиаль тяжко вздохнул и подставил ей свою спину, мол, забирайся, так и быть. Девушка отказываться не стала, так же, как и тролль, намертво прилипший к ноге рыжеволосого.
— Пиявки, — проворчал он, однако смиренно потащил свою ношу.
Примерно через два часа путники выбрались из леса. Перед ними расстелилась широкая дорога, на обочине которой им посчастливилось найти указатель с названием деревеньки. Туда они и направились.
— Грязные орки, чтоб они во тьме сгинули-та! — выругался болотный тролль. — Кто нас пустит-та посредь ночи да без монет?
— Не ной, — осадил его шан Эрлиаль. — Если не впустят в дом, тогда в сарай чей-нибудь залезем.
Болотный тролль умолк.
— У меня в рюкзаке есть две монеты, — подала голос Шела. — Может пригодятся.
Только в шестом по счету доме их не попытались пристрелить, обогреть палкой и обругать. Полноватая дама преклонных лет, милостиво впустила их на свой сеновал и даже пообещала за те две монеты накормить их утром кашей и позвать деревенского знахаря для Шелы.
— Какой позор, — заворчал себе под нос шан Эрлиаль, стараясь поудобнее улечься. — Четвертый наследник короля вынужден просится на ночлег в какой-то убогой деревеньке и спать в куче сена. Ужас!
— Шан Эрлиаль, когда вы перестанете ворчать как трехсотлетняя старуха? — неосознанно прикоснувшись к его предплечью, спросила Шела.
Рыжеволосый повернулся к ней лицом и подперев щеку рукой, ответил:
— Когда мы выберемся из этой дыры и окажемся в моей уютной постели.
И произнёс он это таким тоном, что Шела смутилась.
С минуту они молчали, а затем шан Эрлиаль притянул Шелу к себе, уложив её голову на свое плечо. Она вроде и хотела возразить, но так было теплее, и день выдался тяжелым, вследствие чего Шела и рта не успела открыть, как заснула.
Женщина, впустившая их переночевать, сдержала своё слово и на завтрак угостила незваных гостей овсяной кашей. Не забыла она и про знахаря — седовласого мужчину с серьёзным взглядом, который пришёл ближе к обеду и без лишних церемоний, одним резким движением вправил вывихнутую лодыжку Шелы.
— Поврежденное место мазать не менее четырех раз в день вот этим средством, — мужчина вынул из своей сумки небольшую баночку, — и минимум на два дня обеспечить ноге покой. Никаких нагрузок, в том числе ходьбы. — Шела страдальчески поморщилась, слушая указания знахаря. Лодыжка ужасно распухла и болела. — Не переживайте, — заметил он гримасу на лице девушки, — при должном уходе нога заживет в течение четырех-пяти дней, — договорив, мужчина сослался на занятость и ушёл.
— Не такой великий срок, девица! — утешил её тролль. — Вот муж-та у тебя есть, пущай на руках носить, пока не выздоровеешь.
Шан Эрлиаль в этот момент писал сообщение своему отцу и поэтому никак не отреагировал на реплику болотного тролля. Шела же промолчала, сделав вид, что поправляет повязку. Она отлично понимала, что шан Эрлиаль таскать её на руках не будет. Выдаст какую-нибудь толстую палку вместо костыля и заставит скакать за ним, словно верного пса за своим хозяином. И она поскачет, стиснув зубы, ибо другого выхода у неё не будет.
Эдвин отреагировал на просьбу сына довольно оперативно. Ближе к вечеру шан Эрлиаль получил небольшой, но очень ценный мешочек золота. Его принесла в своих лапах здоровенная сова и бросив рыжеволосому под ноги, улетела. Шан Эрлиаль мигом отыскал какого-то деревенского мужика, всучил ему несколько золотых монет и приобрел двух лошадей.