— Я позвала тебя стать моим.
— И после этого ты еще будешь добиваться, чтобы мы с ними подружились? — зашипела Ира, превратившись в разгневанную фурию.
Я вздохнул.
— Ир, ну вот как тебе не стыдно? — спросил ее таким тоном, что эльфийка стушевалась.
— Знаешь, — после паузы выдала она, — не стыдно!
— А ты хоть поняла, о чем я?
Она промолчала. Я с серьезным выражением лица объяснил:
— В чем ты обвиняешь Илю? В том, что она оказалась шустрее тебя и предложила мне союз? И, заметь, сексуального подтекста в ее предложении я не увидел, в отличие от некоторых.
— Но она же сказала, что хочет, чтобы вы стали ее мужчиной? — запротестовал Улька, мой «любимый» борец за правду.
Иля презрительно фыркнула, скосив на него глаза. Я пояснил.
— В темноэльфийском обществе каждая женщина имеет свой, где маленький, где побольше, но клан. И далеко не всегда, как я понял, это объединение кровных родственников. Сейчас она считает своим маленьким кланом темную половину вашего класса. Она всего лишь предложила мне занять их сторону. А Ира, хоть и поняла, о чем речь, взбесилась, что первая не додумалась сделать это. Наглости не хватило.
— Это правда? — вдруг спросила Лия и подошла к подруге.
Ира отвела глаза:
— Правда.
— Почему ты… — но задать свой вопрос Пауль не успел, я перебил его.
— Так вот, не вижу причин принимать чью-то сторону. Предлагаю вам союз. Равноправный. И открытый.
— То есть хочешь, чтобы мы объединились, так? — спросила Ира, дождалась моего решительного кивка и снова отвернулась. — Ты не понимаешь, о чем говоришь.
— Очень даже понимаю. Вы сами во всем виноваты. Причем, как я понял, первая агрессия в вашем классе исходила именно от светлых.
— Да? — ледяным тоном уточнил Алый. — Это он тебе сказал? — И кивнул на Машку. Тот хмыкнул.
— И что? Соврал? — спросил я у светлого.
— Ты не знаешь, как все было. Они…
— Они сражались с тобой плечом к плечу, если бы не они, не факт, что вы бы справились в одиночку. Они поддерживали вас вчера, и что-то я не заметил, что ты был против.
— Это была…
— Временная мера? И что же изменилось сейчас? Нет внешнего врага, и можно поедом есть друг друга? За что? За то, что они выглядят и живут не так, как вы? А так ли их образ жизни отличен от вашего?
— Мы с парнями не спим! — вклинился Улька. Прибил бы, чтобы не мучился. Это же надо быть таким моралистом. Дождется ведь, перевоспитаю, пусть потом не плачет.
— А зря, — прокомментировал с кровати Машка.
Пауль прожег эльфа возмущенным, но не ненавидящим взглядом.
— Тебе никто и не предлагает, — помедлив, сказал я и полюбовался, как наш благородный рыцарь поменялся в лице.
— И правда. — Том хлопнул светлого по плечу и доверительно уточнил: — Ты что, поэтому такой правильный? Хочется, а не дают?
Лицо рыцаря побелело от ярости, но их неожиданно кинулись разнимать Кар и Лия.
— Рутберг, хватит, — осадил темный.
— Пауль, что ты ведешься, как маленький? — спросила эльфийка и взяла рыцаря за руку.
— А ведь люди, — задумчиво обронил я, — не бывают темными или светлыми. Значит, у вас с Томом терки между собой, а не на почве эльфийских национальных траблов.
— Иногда ты выражаешься, как последний трубочист, — не выдержав, укорила меня Ира.
— Да? Понятия не имею, как выражаются трубочисты, просто у меня в родном мире сленг такой.
— Мы поняли, — кивнула сидящая рядом со мной Иля.
И тогда всех нас удивила Ира. Она вдруг опустила ресницы, а когда снова открыла глаза и мы пересеклись с ней взглядом, в ней было столько зрелой решимости, что я в очередной раз засомневался в ее реальном возрасте.
— Я хочу извиниться, — вдруг сказала она и перевела взгляд с меня на Илю: — За всех нас. Мы… были неоправданно жестоки.
— Ириль, ты чего? — опешил Алый, стоящий к Ире ближе всех.
— Я тоже, — вдруг заговорила тихоня Гарри, выступив откуда-то с задних рядов.
— Вы бываете такими невыносимыми, — еще больше удивил всех Пауль, он говорил это, пряча глаза. — Но Ира права. И… Андрей прав, — добавил он полушепотом. А потом вызвал у меня тихий ступор, протянув руку Тому. Похоже, у людей этого мира тоже был в ходу земной жест. Теперь понятно, почему Барсик так удивился, когда со мной знакомился. Только, похоже, наш светлый командор с людьми, как и с темными, не особо контактировал.
Том вылупился на протянутую руку рыцаря. Потом вскинул голову и впился ему в глаза.
— Подлизываешься? — уточнил осторожно.
— Благодарю, — тихо ответил Улька, у которого на щеках выступили красные пятна. Он был смущен, но руку все еще держал протянутой. Том оглянулся. Не на Илю, которая считалась главной в темном лагере, а на меня. Я, не придумав ничего лучше, кивнул. И Том, каким бы нахалом и выскочкой он мне ни казался, вдруг открыто улыбнулся и пожал протянутую ему руку.