— Предполагаете, что Ирирган мог быть в этом замешан?
— Уверен в этом.
Вот гад! Придушить бы его, чтобы не мучился. Оказывается, он думает, что я ни много ни мало — предатель, вот почему так настаивал на проверке с поцелуем. Трудно было догадаться. За такое оскорбление, как подозрение в предательстве, на самом деле можно убить. Даже мне, светлой эльфийке.
Это нетрудно. Достать стилет из потайного магического рукава, сжать в руке покрепче и кинуться вперед. Я бросилась на обидчика, но… меня неожиданно крепко обхватили в области талии чужие руки.
— Вот видите! — воскликнул Лучистый победно. — Он даже убить меня хочет, чтобы я дальше свою теорию не развивал.
— Вы оскорбили меня! — прошипела, понимая, что держит меня Андрей. И когда только успел? Ведь люди не отличаются завидной реакцией. Или это моя оказалась настолько замедленной… — Это смертельное оскорбление! — уже не прошипела, прорычала. Лучистый вывел меня из себя…
— Успокойся, — бросил Андрей, и я неожиданно для себя ощутила, как на меня на самом деле снисходит ледяное спокойствие.
Он прав. Чего орать? Чего драться? Тут доказывать надо. Но то, чего он хочет в качестве доказательства…
— Зачем вы к ней приставали? — спросил Андрей, ослабив хватку. Конечно, он почувствовал, что мои мышцы расслабились. Теперь можно было бы вырваться и все же нанести ненавистному декану смертельный удар. Но я сдержалась. Решила подождать дальнейшего развития событий.
— Шутвик никогда бы не позволил другому мужчине себя поцеловать. Это очевидно. Он и девушек-то не особо любил, а большинство мужчин, которых считал много глупее себя, презирал. Так что ни о каких поцелуях не могло быть и речи, — высокомерно объявил Лучистый.
Я ожидала реакции ректора. Но вместо этого получила ее совсем с другой стороны. Из-за спины раздался на удивление спокойный голос Андрея.
— Вы идиот.
Это он что — Лучистому только что сказал?
— Если девушка вас отшила, так имейте благородство признать, что вы ей не понравились по личным причинам, а не приплетайте сюда заговоры с целью мирового господства.
Хорошо сказал. Просто гениально. А как у декана лицо-то вытянулось… Но и здесь мне было рано радоваться. Рано. Потому что меня вдруг взяли за подбородок и заставили обернуться через плечо.
— Подыграй мне, — шепнул Андрей на ухо.
А дальше… нет! Я не хочу! Но меня уже целует этот… этот… м-м-м-м-м… это я что, вишу у него на шее и отвечаю?!
Андрей и Ира
Нет, я в принципе подозревал, что Ира — это вулкан замедленного действия, но чтобы настолько… Ладно. Главное, все обошлось, и ей не пришлось целовать этого придурка. А ведь и правда — лучистый. У него такая самодовольная физия, что так и лучится… и по кулаку плачет. Разумеется, он красив, это объясняет его популярность у женского пола. Платиновый блондин с роскошными волосами. Темные эльфы тоже вроде как платиновые. Но у них волосы жесткие, а у этого даже на вид мягкие, блестящие, шелковистые. Улыбка искусителя, тонкие черты лица, манеры опять-таки. Меня от подобных выкрутасов воротит, а женщинам однозначно нравится. Потому что дуры. Не все, но в общей своей массе.
Так вот Ира. Она на мне так повисла, что я испугался: девушка от отвращения сознание потеряет. Но, когда она еще и отвечать начала, многое для себя уяснил. В частности, про вулкан страстей, который дремлет под личиной красотки, тихо презирающей весь род мужской. Но об этом я ее потом как-нибудь при случае расспрошу.
Иных доказательств беспочвенности обвинения эльфа не потребовалось. Они с ректором оба видели, как Ира на мне висла и как отвечала. Причем у них обзор был куда лучше, чем у меня. Лучистый попытался извиниться. Конечно, теперь-то, как я понял, Ирка была в своем праве прибить его за оскорбление, которое он ей нанес. Но моя староста повела себя весьма сдержанно. Сказала, что только беспокойство за судьбу университета и желание поймать злоумышленника оправдывает его поведение. Распрощавшись с ректором, который, что было очевидно, решил задержаться в кабинете декана, мы с Ирой вышли в коридор.
— Где у вас сейчас занятия? — спросил, как только за нами закрылась дверь.
Не мог же я бросить девчонку, пережившую такой стресс, на произвол судьбы?
— На втором этаже. Восьмая аудитория, — ответила она и попыталась вырвать руку, за которую я ее схватил.
— Ирка, прекрати, — сказал строго. — Мы оба знаем, что это была всего лишь вынужденная мера. Просто забудь и живи дальше.