Его слова оборвал вой волчицы, потерявшей супруга. Он исходил от сидевшей рядом со мной Лены.
– Сергей Ан-то-но-вич! – завопила она. – Не ви-но-ва-тая я!!! Он сам ко мне пристал...
– А подносом по кумполу он тоже сам себя отхлестал? Да заодно и нашего нового сотрудника... Так, да? – яростно вопрошал Челобанов. – Нет, всех выгоню к чертовой матери!
Я понял, что ситуация накаляется, и, чтобы избежать массового падения голов с плеч, решил подставить себя под удар.
– Сергей Антонович, – обратился я к нему.
– Да! – волчком повернулся ко мне Челобанов.
– Может быть, мы все-таки успокоимся и не спеша поговорим о делах наших скорбных? У меня есть информация, говорящая о том, что здесь не все так просто. Возможно, она касается общих проблем отеля.
– Да? Хм. – Челобанов кашлянул. – Очень хорошо, очень хорошо...
Он повернулся на каблуках к стоящим без движения, подобно каменным идолам, горничной, сантехнику и секретарше и начал кричать:
– Так, почему стоим?! Почему все стоят?! Почему никто не работает?! Быстро все работать! У вас у всех должно быть полно работы! Если у вас нет работы, я вам добавлю работы! Все наши дела идут плохо потому, что все плохо работают!
Слова Санчо подействовали сильнее урагана, и через три секунды зевак как ветром сдуло.
– Я вас внимательно слушаю, – сказал Челобанов, взяв стул и подсев к нам с Еленой.
– Леночка, вы тоже можете быть пока свободны, – сказал я.
Официантка встала, взяла с пола свой поднос и вопросительно посмотрела на директора.
Директор, обхватив руками колено, молча сидел к ней боком. Наконец он бросил молниеносный взгляд на официантку и, кивнув в сторону двери, произнес:
– Пс-с!
Лена быстро засеменила на своих длинных стройных ногах к выходу.
– Сергей Антонович, ситуация неоднозначна, – сказал я. – Полагаю, что вы поспешили с вашим решением.
– Аргументы? – тут же отреагировал Челобанов.
– Все дело в том, что, по той информации, которую я получил от официантки, в соседней комнате лежит, скорее всего, психически больной человек. В противном случае мы имеем дело с совершенно странным явлением, не часто встречающимся в нашей жизни.
Я рассказал Челобанову о странных видениях лысого постояльца по имени Алик и о его оригинальной методике ухаживания за женщиной.
– Скажите, Сергей Антонович, – спросил я, – вам когда-нибудь приходило в голову подойти к женщине и начать ухаживать за ней, используя подобную аргументацию, связанную с эротическими позициями?
Челобанов сморщил лоб и задергал левой бровью, вспоминая, видимо, эпизоды своей жизни. Через несколько секунд его мозговой компьютер, пробежав по всем многочисленным файлам любовной директории винчестера, выдал в командной строке ответ, что такой файл не найден. Что Челобанов и подтвердил в словесной форме:
– Нет, не приходило.
– Я полагаю, есть смысл послушать пострадавшую сторону, – заметил я.
– Но как это сделать?! – воскликнул Челобанов. – Он, говорят, без сознания и чуть ли не при смерти.
– Кто это вам сказал?
– Сотрудники – сантехник и горничная. Они ссылались при этом на вас.
– Бросьте вы, все это ерунда, – отмахнулся я. – У него легкое сотрясение мозга, и через два дня он будет в полной форме. Может быть, останется лишь шишка на голове. Да и той через неделю не будет...
Я поднялся со стула и прошел в спальню. Вынув из саквояжа маленький пузырек с нашатырным спиртом, я открыл его и поднес флакончик к носу лысого. Алик нервно задергал носом, резко отдернул голову и открыл глаза.
– Ну вот, все нормально, – констатировал я.
Алик смотрел на нас и на окружающую обстановку слегка удивленным взором.
– Где я? – спросил он.
– Не волнуйтесь, – произнес я. – Вы в надежных руках, и если вы сейчас нам все откровенно расскажете, мы гарантируем вам, что не будем раздувать это дело.
– Какое дело? – испуганно спросил Алик.
– Как это какое?! – делано-удивленно спросил я. – Полчаса назад вы прилюдно пытались изнасиловать официантку. Этому есть масса свидетелей, пострадавшая понесла тяжелый моральный ущерб.
– Минуточку, минуточку! – услышал я голос Челобанова сзади себя.
Я резко повернулся к нему и, выразительно моргнув, произнес:
– Да, Сергей Антонович, в основном моральный... И тем не менее, она грозится подать в суд и сегодня же отослать письма близким этого джентльмена, – я указал на Алика, – с подробным описанием его действий.
Челобанов бросил быстрые взгляды на Алика и на меня.
– Но если этот господин расскажет нам откровенно всю историю своих отношений с нашей официанткой, то мы пойдем ему навстречу и уговорим Елену не поддаваться крайностям, – сказал я.
– Да, да! Мы ее уговорим! – нервно согласился Челобанов. Но только пусть сейчас же! Пусть он немедленно расскажет нам всю, абсолютно всю правду!
– Господа, – откашлявшись, вялым голосом произнес Алик. – Я вас умоляю, не надо говорить такие ужасные вещи! Я вам все расскажу, только не надо раздувать никаких историй и отсылать писем моей жене и родственникам.
– Ах, так вы еще и женаты, милейший! – закатил глаза к потолку Челобанов. – Да вы просто развратник, батенька! Это же надо такое придумать – у всех на виду, в ресторане устроить такое!
– Никакой я не развратник! – Алик вскочил и сел на кровати. – Я нормальный мужик, я просто в отпуске... Я что, не имею права отдохнуть с женщиной?
– Право вы имеете, но не в моем ресторане, черт вас дери, и не подобным извращеннным образом! – выпалил Челобанов.
– Мужики, вы поймите, – Алик как-то погрустнел и задумался, – я сам не понимаю, что со мной происходит. Меня к этой бабе как сила какая-то тянет. Я ее во сне голой вижу. Смотрю на нее в ресторане – вижу ее голой, смотрю телевизор – снова вижу голой. А знаете, как она хороша в позе раком?
– Да знаем, знаем! – отмахнулся Челобанов.
– Вот видите, сами знаете, а меня осуждаете! То есть вам можно, а мне нельзя! – у Алика было полное ощущение, что он поймал директора на слове.
– Не понял, – округлил глаза Челобанов и повернулся ко мне. – Что он имеет в виду?
Тут до него наконец дошло, и он раздраженно сказал:
– Да я не в этом смысле! Я хотел сказать, мы знаем, что она вам снится.
– Скажите, – обратился я к Алику, – а у вас раньше наблюдались подобные явления? Я имею в виду, другие женщины в других городах, других местах, являлись вам в таком виде?
– В том-то и дело, что нет! – горячо заявил Алик. – Это у меня впервые. За всю жизнь никогда такого не было. Ну, не дала одна – не беда, другая даст... А здесь все по-другому.
– Ага, понимаю, – ответил Челобанов и тут же, посмотрев на меня, спросил: – И как вы это объясните?
Я задумался и через некоторое время ответил:
– Вопрос сложный. Вообще-то, налицо признаки старинной болезни под названием «седина в бороду»... Хотя не скрою, что случай нестандартный.
– Так, хорошо, – подумав пару секунд, произнес Санчо. – Будем считать, что инцидент исчерпан. Но к вам у меня будет убедительная просьба, – он посмотрел на Алика, – сегодня же покинуть наш отель, чтобы избавить вас от подобных видений, а нас от проблем в связи с этим.
Алик грустно кивнул головой. Мы помогли ему подняться и выйти из номера.
Мы спустились в кабинет Челобанова. В приемной нас кроме секретарши ожидала официантка Лена, которая сидела в грустной позе, подперев лицо руками. Пресловутый поднос лежал у нее на коленях.
– Зайди ко мне, – буркнул ей Челобанов и юркнул в свой кабинет.
Елена поднялась и уже готовилась было войти в кабинет с подносом, но поймала мой выразительный взгляд и положила все же это оружие пролетариата на диван.
– В общем, так, – скомандовал Челобанов, усаживаясь за стол и глядя на Лену. – Ты это...
Он хотел было что-то сказать, но, подумав чуть-чуть, махнул рукой и бросил:
– Короче, иди работай.
Официантка просияла и птицей выпорхнула из кабинета.