Ее самолетики то мягко приземлялись, то врезались в стенку. В результате весь пол ее палаты был усыпан белыми, свернутыми оригами листками бумаги.
Когда один из многочисленных самолетиков в очередной раз врезался в стену, раздался возмущенный голос Тамары Михайловны:
- Кира, опять ты мне на нервы действуешь! Бумагу не для самолетиков в тумбочку положили!
- Успокойтесь, Тамара Михайловна, - ответил скрипучий Кирин голос. - Я сама уберу их.
- Никуда не денешься, уберешь, - убежденно подтвердила медсестра. - А то, клянусь Гиппократом…
Сказать то важное, ради чего ей приспичило клясться Гиппократом, не дали. Просто приволокли кого-то орущего дурниной и громко рыдающего - похоже, от боли, - и позвали. Врачиха опрометью кинулась к новым пациентам. А самолетики в Кириной палате летают так же непринужденно, словно и не было возмущения медсестры.
Я видел книгу в тумбочке, а то делать нечего, почитать хоть. Так и есть, в тумбочке оказалась маленькая книжечка в мягкой обложке. Я прочитал название. Ага, “Евлампия Романова. Следствие ведет дилетант”, было написано красочными карикатурными буквами. Автор - Дарья Донцова. Ну, все ясно, дешевый бульварный детективчик. Но ворчать мне грешно. Хоть это есть. Говорят, прикольно Донцова пишет. Что ж, проверим.
Я только начал читать “Огромный, похожий на медведя мужик несся по тускло освещенной улице, размахивая пистолетом…”, как раздался еще один вопль. По полу Кириной палаты шустро затопали резвые пятки, чей звонкий топоток перемешивался с шарканьем тапочек. Похоже, даже Кира заинтересовалась происходящим и побежала посмотреть. Я тоже, недолго думая, скинул с себя одеяло и бросился вслед за Адашевой.
- Ничего особенного, - разочарованно вздохнула Кира.
Я тоже заглянул в щелочку двери, ведущей из палаты Киры в приемную. И, правда, ничего особенного. Сидит на стуле всхлипывающая Райка Корецкая, а Тамара Михайловна гипсует и перевязывает эластичным бинтом ее сломанную руку. Мало ей.
- Дура тупая, - проворчала недовольно Кира. - Орет, как сирена…
- Ты ж ее знаешь, - пожал я плечами. - И где умудрилась только?..
- Не говори, - отмахнулась Кира.
Я вернулся к себе и продолжил чтение. И, правда, прикольно Донцова пишет, но вскоре мне читать наскучило. В Кириной палате самолетики давно перестали летать. Похоже, бумага кончилась, а Кира ленится поднимать с пола готовые дельтапланчики. Я хмыкнул, и развлечения ради стал подслушивать волшебным слухом разговор и мысли врачихи и Корецкой, попутно включив сквозное зрение. Оказывается, Райка просто пыталась привлечь к себе внимание Ваньки Еланского, и каким-то абсолютно немыслимым способом слишком сильно перевесилась через перила и полетела вниз головой. Немыслимым чудом она осталась жива и отделалась лишь сломанной рукой. Зато воплей по всей школе о скорой смерти было немеряно.
Корецкая по окончании забинтовки удалилась, и тут началось самое интересное. Я почувствовал, как Тамара Михайловна пытается с кем-то связаться, и навострил уши.
- Алле, шеф! Слышите меня?
- Да, Томочка, здравствуйте. Сколько лет, сколько зим…
- Вот уж не лукавьте. Мы связывались с вами не далее, чем вчера утром. Вы просили передавать вам все, что я услышу необычного.
- Ну-ну, я весь во внимании!
- Вот, ничего масштабного не произошло, разве что ваша Адашева попалась на уловку этого Кретинова.
- Эва! А что за уловка?
- Да так, ерунда…. Выставил в шкафу в своем классе скелет, а Кира, сами понимаете, барышня любопытная, вот и не удержалась - глянула в шкаф…
- И что?
- Ничего, если не считать обморока, вызванного шоком. Лежит, отходит от обморока. Самолетики бумажные пускает, ничего не могу с ней поделать.
- Жить будет, - В голосе собеседника прозвучало удовлетворение. - А Хмырев?
Я прислушался еще сильнее, ведь разговор зашел обо мне…
- Болеет, - ответила Тамара Михайловна. - Сильно болеет, но помаленьку выздоравливает.
- Это хорошо. Пусть выздоравливает. Ну-с, тогда прощевай, я вынужден откланяться. Только это… ты докладай мне о них почаще, хорошо?
- Разумеется. До свидания.
Контакт прервался.
Ах, я ишак! Я же не прикрылся! Все, как пить дать засекли. Сейчас Тамара Михайловна зайдет, подбоченится и потребует объяснений, почему подслушал чужой разговор, который в придачу не предназначался для лишних ушей.
Так и есть. Она зашла в мою палату с бутылкой разбавленного фурацилина и легкой улыбкой.
- Ну-с, Хмырев… (внутри у меня похолодело)… пора полоскать горлышко!
Я вздохнул с облегчением, стараясь сделать это как можно незаметнее, и взял у врачихи бутылку с зеленой как моча жидкостью.
Сполоснув истерзанное изуверским и постоянным кашлем горло над раковиной, я вернул сосуд Тамаре Михайловне и уселся обратно на койку.
- Так, Хмырев… (волосы у меня на макушке стали дыбом)… как себя чувствуешь?
- Плохо, - просипел я и кашлянул. Вновь полоснула по горлу беспощадная боль, мне кажется, что еще чуть-чуть - и я начну харкать кровью, такое создается ощущение при подобной боли.
- Вижу, - сочувственно покачала головой медсестра. - Полежи еще дня три, я, может, выпрошу разрешение у директора подлечить тебя усиленными волшбой лекарствами. Мне самой плохо, когда я на тебя смотрю…
Она еще что-то выясняла у меня насчет моего здравия, потом, причитая и качая головой, ретировалась.
Я тщательно просканировал все ближайшие углы и комнаты, чтобы увериться в отсутствии Тамары Михайловны, потом пошел к Кирке. Надо же поделиться и рассказать!
По дороге я поднял с пола пять самолетиков. Кира сидела на койке и насмешливо улыбалась.
- Эх, Кира, Кира, не стыдно больного человека эксплуатировать? - с сожалением пропел я и бросил самолетики на тумбочку.
- Тебя заэксплуатируешь, как же, - фыркнула Кира.
- Но я к тебе не за этим, - обратился я к цели визита. - Вот слушай, что я услышал…
И я постарался как можно точнее воспроизвести разговор медсестры с кем-то там. Кира сидела с сосредоточенным и внимательным видом - она слышала, что я ей передавал.
- И что же это за чувак, который так нами интересуется? - задумчиво изрекла она, когда все прослушала.
- Я вот тоже подумал, что за лошарик, - протянул я. - Только это, Кир, не ищи его, я тебя умоляю!
- А кто сказал, что я его собираюсь искать? - удивленно вскинула она брови.
- Да от тебя неизвестно чего ждать надо! - откликнулся я.
Кира только слегка повела плечиком и уперлась остреньким подбородком в сцепленные между собой тонкие пальцы рук. Даже не стала биться током, что уже удивительно.
- Как ты думаешь, а надо ли говорить директрисе?.. - с сомнением проговорил я.
Кира замотала головой.
- А зачем? - задала она логичный вопрос. - Вдруг ничего серьезного? Да и неэтично подслушивать. Что о нас подумает Василиса Ивановна?
- Логично, - признал я. - Значит, оставляем это без внимания и забываем?
- Можно поступить и так, - согласилась Кира.
Иногда на Киру накатывают приступы благоразумия, и накатывают они, как правило, весьма кстати. Следовать им в такие моменты бывает очень полезно.
- Ну-с, тогда решили? - спросил я. Кира согласно кивнула. - Ничего не говорим, словно я и не слышал ничего. Так?
- Угу.
В горле опять засвербело, и я снова был вынужден хрипло и болезненно откашляться.
- Иди и ляг в постель, - напутствовала Кира. - А то заразишь меня, и я слягу…
Я спешно бросился к двери своей палаты, ибо заражать Киру опасно, как вам уже известно. Вслед мне полетел самолетик.
Глава 7.
Тюня.
Шмяк!..
“Блин, долетаюсь когда-нибудь на фиг с этим плеером!”