— Понимаю.
— И все равно готов драться?
— Да.
— Ради чего? В чем твоя выгода?
— В справедливости. В деле, которое я считаю правым, не отступлюсь. — еще сильнее насупился Илья, до скрипа сжав чекан, готовясь его выхватить и атаковать.
— Лукан был прав, — серьезно произнес Саргот. — Слишком сильное влияние стихии.
— Причем здесь стихия?! — прорычал Илья.
— Ты стал адептом менее чем за месяц. Это невероятно быстро. Поэтому ищешь смерти. Возможно, что-то тебя к этому подталкивает. Но…
Он осекся и уставился на одну из дам, сидящих в президиуме.
Несколько секунд на нее посмотрел, видимо, общаясь телепатически.
Кивнул ей.
И, обращаясь к Илье, произнес:
— Впрочем, в данной конкретной ситуации, вероятно, ты прав. Если в артефакте заключена душа достойно погибшего воина, то несправедливо ее там держать.
Он сделал хитрый жест.
Мгновение.
И рядом с мужчиной появился призрак. Сначала бесформенный, но почти сразу он словно «потек» и предстал в виде молодого полупрозрачного бойца ВДВ в советской форме 80-х годов.
Славик протянул руку.
Илья, даже не подумав о том, что не сможет эту руку пожать, протянул свою и… словно взялся за такую холодную ладонь мертвеца в морге. Или что-то аналогичное по ощущениям. Однако — материально ощутимое.
Учащиеся же вытаращились, увидев это. Они ведь все знали, что призраки материально не ощутимы на ранних этапах своего развития. А дух артефакта возможностей для развития не имел…
— Никто, кроме нас. — серьезно произнес Илья по-русски, крепко сжимая ладонь.
— Никто, кроме нас, — ответил ему Славик, встречно поступая так же.
Улыбнулся.
И его словно ветром сдуло…
— Что ты чувствуешь? — подавший вперед спросил директор.
— Удовлетворение.
— Я вижу, ты остыл и больше не рвешься в бой. Неужели из-за этого духа ты действительно готов был умереть?
— Видимо, что-то не то происходит в ваших магических мирах, если даже ты ничего не понял. — тихо произнес Илья. — Я еще нужен? Мне нужно проверить, как отремонтировали жилой корпус.
— Его обещали отремонтировать. Или ты нам не доверяешь?
— Доверяй, но проверяй.
— Хм. Да. Можешь идти. Вечером к тебе зайдут для инструктажа представители факультета. Ближе к закату. До того времени ты совершенно свободен.
— Хорошего дня, — кивнул ему Илья, развернулся и удалился чеканным шагом, удерживая поднятый с пола шлем на локте и громыхая доспехами.
Директор проводил его взглядом. И, когда мужчина ударился уже достаточно далеко, произнес:
— Интересный персонаж.
— Зато теперь понятно, как он сотворил то, что ему приписывают, — заметила Алисия.
— У него чрезвычайно парадоксальная мотивация, — согласилась та, разодетая дама. — Если бы я явственно не видела цвета его таланта, то приняла бы за такого типичного красного задиру.
— В его мотивации есть своя логика, — возразил директор.
— Логика? — фыркнула она. — Он рисковал жизнью ради первого встречного духа, без всякой личной выгоды. Здесь нет логики. Это просто бзик.
— А если предположить, что тот дух, оказавшись на его месте, поступил бы также? — заметила Алисия. — Это даже я понимаю.
На что Хепри лишь молча скривилась…
Илья тем временем остановился в анфиладе. Уставившись в сторону море, на которое тут открывался шикарный вид. До горизонта одна сплошная гладь насыщенного синего цвета, чуть подернутая небольшим волнением.
В его душе бушевала целая буря.
Там, в аудитории, он был предельно спокоен и абсолютно уверен в своей правоте, действуя убежденно. Сейчас же… нет, убежденности не уменьшилось. Но лишь сейчас он осознал всю ту трагедию, которая постигла Славика. Геройски погиб и следующие полвека томился в этой чертовой клетке артефакта.
Сначала на него волнами накатывало раздражение, а потом он внезапно осознал, что и сам эксплуатирует чьи-то души. И этого не избежать на его грядущем пути. Отчего ему и стало до крайности плохо.
Одного спас.
Но скольких он сам обречет на такую или даже более горькую судьбу?..
— Ты изменился, — прозвучал женский голос откуда-то из-за спины.
Илья никак не отреагировал на него.
Он слышал шаги, но ему было плевать. Просто насрать на этот проклятый мир и всех его обитателей. Эта особа, впрочем, не собиралась уходить.
— Ты меня, наверное, не помнишь.
— А должен? — соизволил он ответить с раздражением.