Может быть, магистр Фойербах отличный специалист, но уважать такого человека лично у меня никак не получалось!
Во время ужина Робин немного пришел в себя, я изо всех сил старалась успокоиться. Мысленно повторяла, что школа – это не только преподаватели. Это и другие ученики, это факультет, а артефакторы за Робина заступались.
Мантра не помогала.
Я то и дело поглядывала на магистра Фойербаха, одиноко сидящего за преподавательским столом. На язык просились колкие фразы, так и подмывало пойти и высказать декану бойцов все, что я о нем думала. Я ужасно на него злилась, и меня от решительных и разрушительных действий удерживало только то, что этот преподаватель не сам по себе придумал травить Робина, а был частью системы. А систему скандалами не сломать.
Из-за злости я не чувствовала даже вкуса пищи, заставляла себя дышать ровно, а стук колотящегося сердца был громче разговоров за столом. Одно счастье, что я сидела с самого края рядом с Робином. Так остальные не видели, насколько я взбешена, а понять это по ауре могли очень немногие. В книге, которую я читала, подчеркивалось, что маги в большинстве своем видят лишь тоненький ареол ауры и то только, если заставят себя сконцентрироваться на этом цветном коконе энергии.
Я молчала, пыталась успокоиться и искренне считала, что успешно скрывала свои чувства, пока Робин не положил мне руку на запястье. Парень заглянул мне в глаза и чуть слышно сказал:
- Все хорошо. Правда.
- Как это может быть хорошо? - шепотом возразила я.
- То, что он придирается ко мне, мы знаем уже две недели. Ничего нового. А ты помогла мне пронести инструменты и материалы, - он чуть улыбнулся, явно желая подбодрить. - Я смогу сделать подарок сестре и выполню заказ. Это же отлично, так ведь?
Я выдохнула, стараясь подавить раздражение. Да, ситуация мерзкая, противная, но и Робин прав, потому что позитив в ней был.
- Да, это отлично, - тихо ответила я. – Жаль, что пришлось так выкручиваться.
- Результат важней, - заверил он. - Пойдем после ужина к кроликам? Их вычесывать надо, а мама сказала, если есть эмоциональная привязка, то заклинания действуют лучше. Говорит, поэтому свой, знакомый лекарь создает более сильные чары и лечит лучше, чем другие.
- Она правильно говорит. Я об этом читала, – чувствуя, как с каждым ударом сердца уходит озлобленность, кивнула я.
Дышать с каждой секундой становилось легче, болезненный обруч, сдавивший грудь, таял. Создалось четкое ощущение, что Робин применил какие-то чары, и я бы поверила в это, если бы не могла поклясться в том, что он не влиял на меня магией. Он просто понял, что со мной творится, осознал причину, а единственным волшебством были его сердечность и тепло ладони на моей руке.
Почему магистр Фойербах так невзлюбил его? По какому праву госпожа Φельд устроила обыск? Как можно было поступить столь низко с Робином, открытым и сопереживающим парнем?
- Лина, ты как своего кролика назовешь? Ты знаешь, что это крольчиха? - он явно пытался меня отвлечь, а эту реплику услышала Кора.
- Ой, я подумала, назову своего Облако. Белый, пушистый, невесомый – какое имя подойдет лучше? Хоть мальчику, хоть девочке, - просияла фея. - Жаль, сфотографировать нельзя. Его для этого нужно на поверхность вынести, а не дадут же.
- Я не задумывалась о кличке, - честно призналась я.
- Она сама придумается, – улыбнулся Робин. - Я тоже пока не знаю, как свою назову.
К разговору о кроликах подключились почти все артефакторы, кроме нескольких ребят, активно обсуждавших компьютерную игру. А до загона с белыми пушистиками добралось всего пять человек – наша учебная группа.
Общение с животными успокаивало, кролики откликались на ласку, им нравился груминг, даже к сложной с точки зрения доверия процедуре спиливания когтей они отнеслись благосклонно. Конечно, за здоровьем, кормлением и гигиеной животных следили специально нанятые люди, но Робин был прав, подчеркнув необходимость создания эмоциональной связи с питомцами.
Имя для крольчихи не придумывалось, пока я не услышала, что Луиза назвала свою Луной. Вспомнились Сейлор Мун и ее главный персонаж, Усаги Цукино, что в переводе означает лунный кролик. Об этом мне как-то рассказал Алекс. Его, лингвиста-востоковеда, специализирующегося на Японии, этот каламбур позабавил. Так моя крольчиха стала Сейли.
Она наслаждалась вычесыванием, блаженно подставляя спину. Робин, не мудрствуя лукаво, назвал свою животинку Девочкой и тоже получал удовольствие от общения с малышкой. Через каких-то полчаса весь негатив, вызванный несправедливым отношением к парню, притупился, но не забылся, нет. Я знала, что надо как-то обойти систему и помочь ему вывернуться. Для этого нужно было вызвать Робина на откровенность, потому что он явно знал, в чем дело, но пока не считал возможным просветить меня. Сложно винить его за нежелание говорить на личную тему, ведь мы знакомы меньше двух недель.
ГЛАВА 13
Домашние задания, реферат по шаманизму и небольшая тренировка по щитовым чарам, затеянная нашим факультетом, съели все воскресенье. После вылазки в город ярче ощущалась нехватка интернета и музыки. Я сочиняла письмо родным, Кора возилась с холодным фарфором, замешивала массу. Луиза изменила раскраскам для взрослых с пяльцами и вышивкой. Она до того обмолвилась, что результаты ее трудов так и остаются в альбоме. Особенно трудоемкие картинки она вешала в рамках, но все равно раскраски выглядели как-то непрезентабельно, поэтому Луиза, вдохновившись местными гобеленами, решила научиться вышивать. Получалось неплохо, и девушка была собой довольна.
Робин аккуратно переносил на тонкие дощечки рисунок будущей шкатулки, все очень тщательно размечал. Кое-где подправлял узор, и я, присмотревшись, поняла, что в некоторых местах вырезанные кусочки сами по себе словно являются частью орнамента. Такой креативный и щадящий по отношению к природному материалу подход мне очень импонировал.
Наблюдать за увлеченным работой Робином было приятно, спокойное сияние его ауры ласкало взгляд, тем больше мне хотелось найти объяснение необычной двухцветности энергетического кокона. Жаль, объемный том мне в этом пока не помогал. Зато я узнала много нового об истории аур вообще и нашла подтверждение своему интуитивно сделанному выводу. Род Робина, если судить по ауре цвета старинного золота, был очень древним.
Пожалуй, только один юмнет мог сравниться с Робином – Αдам Йонтах. Его аура тоже была золотой, выдавала принадлежность к древнему роду, но этим сходство и ограничивалось. В энергетике Αдама ощущался металл. Благородный, драгоценный и красивый металл. Он ассоциировался с коронами и скипетрами, был неуловимо властным. Золото Робина наводило на мысли об осенних деревьях, о мягком сиянии солнца и манило неизъяснимой, не поддающейся описанию лаской.
В книге об аурах нашлось объяснение тому, что я видела эту энергию настолько живо и ярко. Правда, оно несколько беспокоило, крепко связывая мою способность с ясновидением. До разговора с Робином о фибуле с келпи я была уверена, что видения спровоцировала жемчужина. К иному объяснению я оказалась не готова.
Первая половина недели прошла спокойно, заметно было, как факультет постепенно становится командой. Вместе мы обсуждали многие учебные темы, что бы не оставалось непонятных вопросов. Кевин сам предложил Коре дополнительно позаниматься с ней щитовыми чарами, ведь она единственная из артефакторов еще не смогла ни разу сделать хоть сколько-нибудь плотный щит. Фея переносила неудачи стоически, а инициативе Кевина так обрадовалась, что казалось, в факультетскую башню заглянуло солнце.
Я читала об аурах, выполняла описанное там упражнение, а Робин, сам того не зная, вновь оказался моим подопытным. Парень изучал учебник по боевой магии, делал короткие, буквально по два слова, пометки в блокноте. Видно было, что он по несколько раз прочитывает определения и формулировки, надеясь прилежной учебой и точным цитированием не дать магистру Фойербаху шанса цепляться.