- Вот они и изображают дружбу все время нашего знакомства, - парень помахал рукой, подгоняя к лицу идущий от снадобья пар. - Вкусно пахнет. Понюхай, черная смородина появилась.
Я последовала его совету, глубоко вдохнула интересный аромат, а Адам продолжил:
- Они бывают очень злобными и подлыми. Οсобенно по отношению к тем, кто слабей или по другим причинам не может дать достойный отпор.
- Как Робин?
- Да, - хмуро кивнул Адам. - У него были бы большие неприятности, если бы на атаки этих двоих он отвечал так сильно, как они заслуживали. Они чувствуют свою безнаказанность, привыкли к ней. Свен жаловался, что дома его отчитали в субботу. Тобиас из дома тоже письмо получил. Явно не с похвалой. А вчера в башне у них был скандал с другими бойцами, потому что мы по баллам на последнем месте. И нужно настоящее чудо, чтобы хоть приблизиться к третьему. Все из-за этих двоих.
- И ещё ты велел подарочную карточку в кафе купить, - добавила я. – То есть удар они вчера получили по всем фронтам.
- Поэтому я боюсь, они могли быть способны убить кроликов, чтобы подставить Робина. Я не знаю, как далеко они могут зайти.
- О, тут прекрасно пахнет, – к столу подошла магистр Торнвальд. - Дайте мне ложку, пожалуйста, господин Йонтах.
Αлхимик помешала зелье, проверила текучесть, еще раз глубоко вдохнула, чуть прикрыв глаза.
- Вы отлично справились. По пять баллов за прекрасно сваренную микстуру от простуды. Разлейте, пожалуйста, по бутылочкам, воронка приготовлена, - магистр Торнвальд указала на поднос на другом столе. - Должно хватить на тридцать порций.
Декан алхимиков еще раз похвалила нас, проверила, достаточно ли мелко Луиза растолкла ягоды, и громко объявила для всех:
- Заполняя ярлыки для готовых зелий, вы учитесь. Запоминаете рецептуру и дозировку. Поэтому заготовленные ярлыки всегда делите поровну. Аптекари не смотрят на ваш почерк, главное, чтобы было разборчиво.
Лиловая густая микстура текла в бутылочки, Адам надписывал свою часть ярлыков, магистр Торнвальд ходила по кабинету, заглядывала в котелки. Зелье было простым, но не у всех удалось. Соня с напарницей свою микстуру умудрились сварить с комками, Марк с Сабиной не взвесили линийку и теперь исправляли лекарство. Зато Кора с Луизой справились отлично и тоже заработали положительные баллы. Постепенно в классе становилось шумно. Звякали бутылочки, юмнеты громче переговаривались, я то и дело поглядывала на часы и ждала звонка.
На лекцию по истории магии Робин, к счастью, пришел. Хмурый напряженный парень улыбнулся, увидев меня, но безрадостно. Конечно, разговор в кабинете директора не мог быть простым, даже если магистры Клиом и Донарт поддерживали Робина. И необходимость рассказать мне правду о своем происхождении явно его тяготила.
Он обнял меня, поцеловал, когда мы остались в коридоре одни, и, закрыв глаза, на мгновение прижался лбом к моему. В этом движении сквозила обреченность, которую Робин старался скрывать, а за десяток секунд до начала лекции я не могла утешить и успокоить.
Лекция о шаманах Северной Америки перекликалась с моими размышлениями об оборотнях. Шаманы индейцев в древности могли перевоплощаться в животных и птиц в прямом смысле слова, а не только ментально, как сейчас. Шаманы-оборотни, как и Тьотт, который часто мне снился, были привилегированными членами обычного и магического сообществ. Я бы назвала их знатью. Вспомнились берсерки, а также китайские и японские оборотни, к которым отношение было сложным, но уважительным.
В какой момент все пошло наперекосяк, а нормальное восприятие оборотней исчезло? Почему так вышло, что теперь Робин считает cвою принадлежность к оборотням чем-то постыдным? Ведь, если подумать, становится очевидно, что Робин – потомок древнего рода. Судя по ауре, он не уступает в родовитости Йонтахам!
- Нам нужно поговорить, Лина, - прошептал Робин. – Во время обеда сядем в стороне, ладно?
Я согласилась, взяла его за руку. Он мягко сжал мои пальцы, тяжело вздохнул.
- Все будет хорошо, правда, - подбодрила я.
Οн хмыкнул:
- Мне бы твою уверенность.
В большом зале было шумно: повара как раз привезли тележки с салатами, галдела очередь за морковным супом-пюре. Я, как и на прошлой неделе, принесла на подносе две порции супа и хлеб. Магистр Донарт еще не разрешил снять повязку, и я, триста раз заверив, что мне в самом деле не сложно, а даже в радость, ухаживала за парнем. Он смущался и клялся, что наверстает, когда избавится от повязки.
- Тебя директор вызывал? – сев рядом с Робином, я решила начать с главного.
- Да. Расспрашивал, где я был ночью, не выходил ли из общежития, насколько сильно злился на Свена с Тобиасом, какие отношения у меня с другими бойцами, – бросив мрачный взгляд в сторону преподавательского стола, ответил Робин. – Сказал, что магистр Фойербах плохо обо мне отзывалcя. Спросил, не хотелось ли мне отомстить преподавателю за разумную требовательность.
- Это теперь так называется? Окей, буду знать, - я раздраженно отщипнула кусок от серой булочки.
- Потом прямо обвинил меня в том, что я кроликов перерезал. Не каких-нибудь же, а бойцовского факультета. И ссора с бойцами только вчера была. Магистр Клиом в этот раз помог мне защититься, - прозвучало глухо и тускло. Робин тоже подозревал, что это обвинение не последнее. - Магистр Донарт сказал, что с одной рукой я бы не справился с замком загончика и вообще.
- Больше никого не подозревали?
Робин отрицательно покачал головой.
- То есть ты единственный подозреваемый. Почему?
Он, сделал глубокий вдох, будто собирался с духом, посмотрел мне в глаза и твердо сказал:
- Потому что я оборотень.
Судя по лицу, Робин ожидал, что я в лучшем случае отшатнусь, а, скорей всего, с криком убегу в ужасе.
- Я знаю.
Он нахмурился, долго молчал, не сводя с меня взгляда.
- И? - выдавил он, наконец.
Я поцеловала его в губы, а когда снова посмотрела ему в глаза, увидела, что в них блестят слезы.
- Господи… - прошептал Робин. - Лина, я так боялся потерять тебя…
- Ты чудесный, Робин. Я тоже не хочу тебя терять.
Он обнял меня, и, прижимаясь к его груди, я чувствовала, как его аура наполняется силой и светом, ощущала тепло, затапливающее меня волнами. Невесомое, искрящееся радостью, сияющее счастьем чувство стало моей сущностью, дыханием, сердцебиением. Казалось, мы с Робином в тот момент освещали всю Юмну, не меньше!
- Подумать только, моя страшная тайна оказалась не такой и страшной, – улыбнулся Робин, выпустив меня из объятий.
- И не такой уж тайной, - хмыкнула я.
- Тебе кто-то сказал?
- Нет, сама догадалась. Правда, только час назад на алхимии, но лучше поздно, чем никогда.
- Я бы раньше сказал, но… - он смутился, заметно покраснел. - Понимаешь… Ты мне очень дорога, Лина. Очень. Я правда боялся, ты не захочешь со мной даже разговаривать, когда узнаешь.
- Если даже фея боялась разоблачения, то тебе в разы тяжелей.
- Это точно. Феи признаны безопасными, не то что такие, как я, - он снова помрачнел. - Боюсь представить, что будет, когда на факультете узнают.
- Ты не станешь изгоем, Робин, - с чувством заверила я.
Он только грустно усмехнулся, покачал головой.
- Главное, чтобы из школы не исключили.
- Не исключат. Ты отлично учишься, магистр Клиом явно на твоей стороне. Другие преподаватели тоже.
- Меня чудом зачислили в последний момент. С условием, что если я не буду справляться, то моей сестре тоже учиться не дадут.
- Гадство какое! Это вообще законно? - моему возмущению не было предела.
- Департамент – маленькая контора, - хмыкнул Робин. – Им указы с законами через правительство протаскивать не надо. Принимают, что нужно, когда хотят. И все дела.
- Это узаконенный беспредел!
- Ага, особенно последние десять лет. Хотя таких, как я, ещё раньше прижимать начали. Румыны с венграми потому и делали то, что делали, потому что у них землю отнимали. Большие куски, не газончик у дома. И налогами дополнительными еще сто лет назад обложили по всей Европе, запретили избираться, а тех, кто уже в правлении был, повыкидывали.