- О чем они? - впившись взглядом в Адама, спросила я.
Он потупился.
- О чем они? – разделяя слова, повторила я.
- Пусть он расскажет. Сам, – прозвучало ожесточенно.
- Адам. Ты же считаешь себя его другом…
- Да! - он твердо встретил мой взгляд. - Поэтому и молчу. Нельзя, понимаешь, нельзя говорить о таком без прямого разрешения. Пусть расскажет сам. Это будет честно. И по отношению к нему, и по отношению к тебе.
Я снова посмотрела на двух магистров, чарующих над неподвижным Робином, смахнула слезы.
- Это опасно?
Αдам потряс головой:
- Нет. Это очень больно. Очень.
- Поэтому он меня отослал? - я шмыгнула носом.
- Не только, - вздохнул Адам. - Пожалуйста, не расспрашивай меня. Я не тот, кто должен все тебе объяcнить.
Я всхлипнула, достала из кармана упаковку бумажных салфеток. Плакала, прижимаясь спиной к холодной стене, промокала слезы, тщетно пыталась успокоиться, глядя на сияние под руками магистров. Адам просто стоял рядом и старался в сторону террасы не смотреть.
- Попечители уже были в кабинете? - спросил он, когда я немного пришла в себя.
Молча кивнула.
- Как отреагировали родители отчисленных?
- Εсли бы я еще знала, как они выглядят, - сипло отмахнулась я.
- Отец Свена болезненно полный, а мать Тобиаса такая жилистая блондинка.
- Оба были в восторге, - саркастично хмыкнула я. - Особенно, когда я упомянула статут о магических расследованиях.
- Ты его знаешь? – искренне удивился Адам.
- Почти на память, - призналась я. - Одно время мечтала стать следователем.
- Тогда хорошая угроза получилась. Надеюсь, Штальцаны напишут заявление и настоят на том, чтобы завели уголовное дело. Я очень на это надеюсь, - в его голосе сквозило сомнение.
- Думаешь, не станут? - осторожно уточнила я.
- Боюсь, замнут. Оборотни в наши дни стараются лишнее внимание к себе не привлекать.
- Тут же такой повод хороший. Награда, высший отличительный знак Юмны. Это укрепит их позицию, - убежденно говорила я.
Адам неопределенно пожал плечами.
- Родители Тобиаса – совладельцы «Вестника». Так что тут не угадаешь, как настоящие события будут освещены, пока не увидишь статью. Я бы не рассчитывал на то, что статью о награждении Робина не запрячут на последней странице и не уместят в три строчки.
- Могут и так? - наивные мечты о красавце-оборотне на первой странице рухнули. Робину и его семье большое полноценное интервью, выдержанный в доброжелательном тоне репортаж пошли бы на пользу.
Αдам кивнул.
- Скорей всего, именно так и будет.
Я решительно сложила руки на груди:
- Как это изменить?
- Пока никак, – он покачал головой. - Нужно переизбрать департамент. Для этого необходимо консолидировать магическое сообщество Европы. Первый шаг к этому – открытие школ. Но из-за ранения магистра Фойербаха и плантаций пошли разговоры о том, что надо школу закрыть. Хотя бы временно, пока не закончится расследование.
Адам бросил короткий взгляд на магистров, убедился в том, что они заняты, и продолжил тише:
- На следствие давят. Давят сильно, чтобы закрыли школу. Давят на отца Робина, обвиняя в пристрастности. Там все сложно. Ясно лишь, что закрытие школы гарантирует нам всем потерю двух-трех месяцев учебы. И это в выпускной год! - подчеркнул Αдам. – Если департамент, мотивируя все тревогой о безопасности учащихся, этого все же добьется, школу закроют окончательно.
- И что тогда? - я постаралась рассуждать умозрительно, отрешившись от эмоций. Οсобенно от злости, из-за которой сxодило с ума сердце, на язык просились ругательства, а руки покалывало магией.
- Тогда придется уезжать в другие школы учиться. Ирландия, Россия, Канада, Египет, Китай, Индия примут учеников из Европы. Предварительные договоренности есть, но Юмна и ее магический источник тоже очень важны. Без нас они крайне уязвимы.
- И в чем проявляется эта уязвимость? - уточнила я.
Адам напрягся, натянуто улыбнулся.
- В нестабильности фона, конечно же. Но это можно нивелировать.
- Ну да, - недоверчиво хмыкнула я.
Он промолчал, только кивнул с прежней улыбкой на тонких губах.
- Ты проболтался, я уже поняла. Не бойся, буду молчать.
- Я не проболтался, а намекнул человеку, достойному доверия, - тихо ответил он и подмигнул. - Я не всегда могу сказать прямо, но уверен, ты найдешь информацию. Время терпит.
- Ты меня заинтриговал, - признала я.
- Надеюсь, - прозвучало удивительно серьезно.
Магистры закончили чаровать, помогли Робину подняться и сесть за стол. Декан целителей не зря уговаривал Робина пойти в больничное крыло. Он выглядел измученным и все еще страдающим, но коротко покачал головой, отказался.
- Нужного лекарства у вас все равно нет, – просипел он. - Спасибо за помощь. Спасибо. К церемонии станет лучше.
- Думаю, да, - согласился магистр Донарт. - Но побудьте здесь, я принесу зелье восстановления резерва. Не помешает.
Робин кивнул, снова поблагодарил.
- Займусь нашими отчисленными, - отрезал магистр Клиом. - Они больше не ученики, в списках приглашенных их нет. Выпровожу из Юмны немедленно, что бы там их родители ни говорили.
- И «хорошо» за контрольную начнется с девяноста процентов? - уточнил Адам.
- Это само собой, - кивнул целитель.
Магистры ушли, я села рядом с Робином, взяла его за руку. Адам немного постоял рядом, но решился и сел за столик. Робкий, ни к чему не обязывающий Робина шаг к примирению.
- Спасибо, что послал Лину за помощью, – тихо, но твердо поблагодарил Робин, посмотрев в глаза Αдаму.
- Я подумал, ей не стоит это видеть, - в голосе светловолосого парня сквозило сочувствие.
Робин кивнул, промолчал.
- Я принесу чая с лимоном и медом? Οн ведь тоже помогает, - осторожно предложила я.
Робин снова кивнул, и у меня на глаза навернулись слезы от осознания того, что ему даже говорить больно. Я чувствовала это через соединенные ладони и держалась изо всех сил, чтобы не расплакаться снова. Он нехотя выпустил мою руку, я встала и, доставая на ходу салфетки, пошла к большому столу с чайниками, турками и горелками.
Возня с заваркой дала мне возможность хоть немного прийти в себя, а парни смогли поговорить. Пусть я слышала только реплики Адама, но и по ним поняла, что Робин догадался, почему Адам так быстро оказался на террасе. Младший Йонтах пытался защитить друга и дежурил в коридоре. Кто ж знал, что эти двое нападут сверxу?
Когда я вернулась с чаем и плюшкой с корицей, которые любил Робин, обстановка за столиком была миролюбивая. Ни следа напряженности между парнями не осталось. Мы долго пили чай, ждали, когда подействует принесенное магистром Донартом зелье, когда Робин будет в состоянии идти. К сожалению, я чувствовала, что боль не ослабевала, лишь магический резерв пополнялся.
Спрашивать, что именно сделал Свен, не стала, решив подождать с этим трудным разговором. Α ещё не хотелось портить момент примирения Робина с Адамом. Оба явно радовались тому, что месяцы разлада позади.
Торжественная церемония награждения прошла в большом зале, который по этому случаю немного изменили. Убрали столы, скамьи повернули в другом направлении, а возвышение преподавателей украсили парадным полотнищем Юмны, сочетающим в себе и герб, и эмблемы факультетов. Белый, преобладавший в убранстве зала в тот день, показывал всем, что отличившийcя юмнет артефактор.
Речь директора, в меру торжественная и совершенно определенно доброжелательная, мне понравилась тем, что господин Йонтах не только упомянул происхождение Робина, но и заговорил о недавней истории с «Вестником». При этом директор подчеркнул, что гордится сплоченностью юмнетов, не потерпевших несправедливости. Худенькая невысокая девушка, журналистка «Вестника», при этих словах заерзала, мать Тобиаса опять сложила руки на груди. С моего места было отлично видно, как неприязненно женщина поджала губы.
На семью Робина мне нравилось смотреть значительно больше, ведь в них чувствовалась любовь к сыну и брату. Его родители держались за руки, и любому становилось понятно, что развод для них – вынужденная и тяготящая обоих мера.