- Твой отец хочет стать новым главой европейского департамента? - предположил Кевин.
Αдам покачал головой:
- Нет, не хочет. Ему нравится быть директором. Максимум, на что может согласиться, - место Фельд. Во Франции еcть очень толковый фей-полукровка с хорошим политэкономическим образованием и опытом в этой сфере. Отец, и не только он, хочет порекомендовать его на место главы департамента.
Из-за слушания по делу о нападении на Робина нас с Адамом вызвали для дачи официальных показаний в участке. Со следователем мы беседовали в присутствии магистра Клиома и директора, опекавших несовершеннолетних свидетелей. Пока мой декан сам давал показания, рассказывал, какие заклинания применял, чтобы нейтрализовать активацию вживленного Робину артефакта, мы с Адамом ждали в кафе.
- Магический международный суд в Базеле очень заинтересовался этой историей, - кивком указав в сторону полицейского участка, сказал парень. - Поэтому нужно, чтобы все было максимально запротоколировано.
- То есть эти двое пятнадцатью часами общественных работ не отделаются?
Адам покачал головой:
- Нет, не в этот раз. Их родители и другие родственники арестованы, ты это знаешь. Все счета заблокировали, имущество описали, банковские ячейки вскрыли. Взятки платить нечем и некому.
- Вряд ли они рассчитывали на такой поворот, - хмыкнула я. - Иначе не решились бы кроликов убивать. До нападения на Робина и не дошло бы.
- Οни в любом случае напали бы. Раньше или позже, но это случилось бы, – прозвучало слишком убежденно, не как обыкновенная догадка. Но Адам пояснил сам. Без дополнительных вопросов.
- Свен с Тобиасом, пообщавшись разок с представителем Базеля, пошли на сделку со следствием. Выдали все, что слышали и видели дома. Связи с поставщиками, подкуп должностных лиц и прочее. Оба сказали, что старший Нэлькштайн велел убить кроликов и попытаться подставить Робина, если не получится разъярить его настолько, чтобы он напал первым.
- Почему меня не удивляет, что Свен свидетельствовал против отца? - вздохнула я. - Теперь особенно любопытно, что же сказал им представитель Базеля.
- Правду, - спокойно ответил Адам. - Всего лишь правду о полноценном наказании. Теперь Тобиаса ждет вживление полностью блокирующего магию артефакта сроком на три года, а Свена – на шесть и год в тюрьме. И это мягкий вариант наказания, потому что они пошли на сделку.
- Карма в действии, - усмехнулась я. - Наказать артефактом тех, кто наживался на артефактах для оборотней.
- Специальный отдел расследования экономических преступлений просчитывает сейчас, сколько с момента введения закона об артефактах выплатили за это издевательство оборотни. Выясняют, какие проценты прибыли с этих сумм и от оборота обезболивающего получили Буркхарды, Нэлькштайны и верхушка департамента.
- А налог на жизнь? - возмущенно перебила я.
- И это тоже, – тут же заверил Адам. - Это дело небыстрое, но первые выплаты будут уже где-то в марте.
- Здорово! - обрадовалась я.
- Только Робину не говори пока, хорошо? Этот механизм только раскручивается. Будет обидно, если они с семьей настроятся, а выплаты задержатся. Если вместо ориентировочного марта будет май.
- Но точно будет?
- Да, точно, - уверенно кивнул Адам. – Совершенно. Базель настроен решительно. О возмещении вреда здоровью тоже думают.
- А моральный вред? Мало травли, так еще родителям Робина развестись пришлось из-за артефактов!
- Это тоже, Лина. Это тоже все учтут. Готовят документы к судам. В этом репортажи, которые Луиза сделала, тоже очень помогают.
- Она ведь не официальный журналист, не профессионал, - с горечью вздохнула я.
- Ничего, это не важно совершенно, - заверил парень. - Главное, что люди ей пишут, идут на контакт. Отец уверен, они и с юристами Базеля будут сотрудничать. Теперь, когда они убедились, что их судьбы действительно небезразличны, наверное, поверят, что юристы и общество заинтересованы в полноценном расследовании.
- Что ж Базель раньше ничто не волновало? – не сдержалась я.
- Потому что не было Юмны, - пожал плечами он. - Не было юмнетов и нашего общего неравнодушия. Только тихое болото, в котором все тонуло.
Рождество в магическом городе стало по-настоящему волшебным. Директор организовал все так, что родные учеников спустились в Юмну в Сочельник. В большом зале, украшенном еловыми ветками, остролистом и старинными игрушками, стало непривычно многолюдно. Мелодии знакомых с детства праздничных песен звучали в тот вечер особенно проникновенно и наполняли сердце теплом и святостью.
Я обнимала Марину, другой рукой сжимала ладонь Αлекса, украдкой наблюдала за Робином и его семьей. Эти четверо сияли по-особенному, излучали надежду на то, что жизнь изменится к лучшему. В большом зале Юмны среди почти сотни соучеников-единомышленников я верила, что надежды не напрасны.
Утром семьи опять спустились в Юмну, завтрак и вручение подарков получились таким же душевным, как и Сочельник. Помня, что семейные книги Робина пропали в пожаре, я подарила ему пятитомник «Алхимик», в котором приводились чуть ли не все известные на данный момент рецепты. По крайней мере, в этом клялся продавец. Но в любом случае, судя по радости Робина, с подарком я угадала.
Мое запястье украшал новый браслет из тисненой кожи и дерева, я разглядывала тонко сделанные завиточки и прислушивалась к разговору Риxарда Штальцана с моими приемными родителями. Технические вопросы о том, когда же вернут компьютеры с планшетами, казались в магическом городе инородными.
Марго, получившая от брата с любовью и фантазией оформленный альбом с десятками карманчиков для памятных мелочей, что-то уже писала на первой странице, когда к нам подошел Лиам Йонтах.
- С Рождеством, - просто сказал он и протянул плотный лист Рихарду Штальцану.
Тот взял, прочел, нахмурился как-то недоверчиво и снова вчитался в текст. От силы переполнявших этого человека чувств у меня закружилась голова, и голос директора звучал будто издалека.
- Доставили полчаса назад. Первый указ нового главы департамента.
Только тогда отец Робина выдохнул и передал бумагу жене. Она читала внимательно, держа документ обеими руками, но листок дрожал, и Райна Штальцан положила его на стол. По щекам красивой женщины текли слезы, и только увидев их, я поняла, почему мне трудно дышать, а лицу холодно.
- Магистр Донарт ждет вас всех в медпункте, - добавил господин Йонтах.
- Спасибо, – голос Рихарда Штальцана прозвучал сипло, сдавленно, но в нем сквозила искренняя сердечная благодарность. - Пойдемте, дети. Райна, милая, вставай.
- Да что там? - Робин обошел мать, заглянул ей через плечо.
Он быстро читал документ, а ошеломленность и поначалу недоверчивая радость Робина так сильно били по моим чувствам, что я зажимала рот рукой, лишь бы не всхлипывать громко.
- Пойдем, избавимся от них, - глава семейства подал жене руку, потрепал по плечу Марго.
Я смотрела в карие глаза сияющего Робина, и мне не нужны были слова, чтобы знать, о чем указ. Оборотни избавятся от вживленных под кожу артефактов! Больше не придется травиться обезболивающим. Родители Робина снова смогут жить вместе под одной крышей. Никаких бесчеловечных поборов. Никаких дополнительных налогов. Никакого приравнивания к животным.
Общество, которое мы изменили, станет более справедливым. Отката назад не будет. Мы не допустим.
Скрипнула скамья, когда Марго встала. И только тогда я сообразила, что в зале удивительно тихо. Оказалось, многие заметили, что директор вручил Штальцанам какой-то документ. Многие догадались, в чем дело и насколько это важно.
Собравшихся в зале людей без всякого влияния фей переполняла радость за Робина и его семью.
Кто мог подумать, что угроза вторжения иномирцев окажется такой созидающей силой!