- Я же говорил.
Точнее приказывал. Я ещё ниже склоняю голову. По коже пробегает мороз.
Минутное молчание и негромкое:
- Возьми со стола повязку.
Вскидываю голову. Это что-то новое. Хотя… Меньше всего от него стоит ожидать предсказуемости. Смотрю на Руслана, но как всегда ничего не могу прочитать на его лице.
На столе обнаруживается чёрная повязка и тонкая белая верёвка. Кидаю вопросительный взгляд на Руслана, и он едва кивает. Захватываю и верёвку. От неё всегда не по себе, потому что обездвиженность означает беспомощность.
- Положи верёвку перед собой и завяжи повязку. Чтобы ты ничего не видел.
Следую неукоснительно приказу. Завязываю узел крепко, ни капельки света не проходит сквозь ткань.
- Молодец, - раздаётся совсем рядом его голос. Непроизвольно отшатываюсь и получаю тихий смешок. – Боишься? Уже поздно, не находишь?
Руки стягивает верёвка. Причём я не ощущаю его касаний. Верёвка будто бы действует сама, будто бы подчиняется его приказам, как и я. Внутри тянущее чувство. Предвкушение.
- Так лучше. Намного лучше, - голос совсем тихий, уже с другого бока.
Пара бесконечных мгновений и я чувствую прикосновение чего-то обжигающего к спине. Вздрагиваю, но не успеваю податься вперёд, жжение сразу же перерастает в приятный холод. Он проводит по моей спине чем-то гладким, холодным. Когда скатывается капелька воды, до меня доходит, что это кубик льда. С закрытыми глазами всё кажется другим.
Кубик скользит ниже, по позвонкам, задерживается на пояснице, неожиданно ныряет под ремень джинсов и тут же выныривает. Я даже не успеваю понять, что произошло. Кажется, что это не лёд, а его пальцы. Он ласкает меня, оставляя от горячих прикосновений приятную прохладу. Кубик снова скользит вверх, прямо по шее к волосам. Мурашки. Мой тихий вздох. Это так приятно… Кубик поощряет, он перекатывается на грудь. Капелька воды скатывается к животу, а сам кусочек льда скользит по ключицам, выше, к моим полуоткрытым губам. Как же хочется сжать кубик между зубами, ощутить холод во рту и живительные капельки влаги. Руслан будто подслушивает мои желания – кусочек льда оказывается у меня между губами. Не решаясь что-либо сделать, я чувствую, как по подбородку стекает капля, дразня, щекоча. Лёд тает. Что-то горячее через секунду проталкивает кубик глубже в рот. Я оторопел, когда понял, что его губы накрыли мои губы и его язык вытворяет что-то бесстыдное у меня во рту. Он целовал меня. Страстно, горячо. Как я мог этому противиться? Я стал отвечать на поцелуй. Мучительно краснея и надеясь, что он не заметит моей неопытности. Кубик льда стал совсем маленьким, но именно он сохранял какую-то грань между нами, даря поцелую остроту. Я ещё никогда и ни с кем не целовался и, безусловно, даже не мог себе представить, как это будет. Нет, конечно, я предполагал, что это будет круто, но чтобы настолько… Я не думал, что у меня захватит дух, и тело станет расплавленной ртутью. Для меня существовал только Руслан и его губы. И как же хорошо, что мои руки были связаны, иначе я не смог бы удержаться от соблазна коснуться его. Как поцелуй может быть одновременно нежным и таким жёстким? Как можно не дышать полной грудью столько времени? У меня было ощущение, что до этого момента я спал. Спал всю свою жизнь.
Лёд давно растаял, а поцелуй не прекращался. У меня кружилась голова, но я ни за что бы не прекратил эту сладкую пытку добровольно. Это было словно испытание выносливости. Кто сильней, а кто слабей? Кто выдержит до конца, а у кого не хватит дыхания? Не знаю как Руслан, но я бы прямо сейчас покорил хоть Эверест.
С тихим выдохом он отстраняется. Я потерялся во времени, в ощущениях, в себе. В голове стучало, в горле, несмотря на лёд, пересохло.
Я ожидал чего угодно, но только не того, что мои руки развяжут, а повязку просто сдёрнут. Свет был приглушён и не резал глаза. Зато глаза резал безразличный вид Руслана, сидящего на диване, закинув ногу на ногу.
- Проваливай.
Даже если бы я мог, то не задал бы ни единого вопроса. Но я не мог. Язык просто прилип к нёбу. Ноги не слушаются, руки тоже. Так сойдёт. Прямо в незашнурованных кроссовках и куртке нараспашку, я выбегаю в тёмный подъезд.
Как добрался домой – не помню. Что-то отвечал маме на вопросы о моём подозрительном виде. Даже дыхнул. Когда остался в своей комнате один, захотелось рыдать. Вот сесть и зарыдать как девчонка. Но я не стал. Включил компьютер и минут тридцать заставлял себя играть в гоночки. Играл, а голова была пустая. Играл, а сердце было не на месте. Бросив эту зряшную затею, я завалился спать. Вот тут пришло облегчение. Хоть и временное, всего лишь до следующего утра.
***
Удачно, что сегодня была суббота. Нет школы, нет его, нет проблем. Мама весела и с самого утра затевает генеральную уборку. А что, тоже занимает время. Мы провозились до обеда. Потом мама отправила меня делать уроки, а сама принялась варить борщ. Свёклу я не любил, но ничего не сказал. Уроки не делал, просто сидел над учебниками.
Ночью не спалось. Ворочался из стороны в сторону, и опять почти без мыслей. Лишь его имя пульсирует током в голове.
Воскресенье встретило меня солнцем и головной болью. Я не выдержал. Написал ему «привет» и с замиранием сердца принялся ждать ответ. Которого не было ни через пять минут, ни через час, ни к вечеру.
***
В школу я проспал. Мама ушла в ночную смену, а я открыл глаза лишь ко второму уроку. Но пришлось идти. Я повторял про себя как мантру: «Хоть бы его не увидеть, хоть бы не увидеть». И, конечно, увидел сразу же, стоило мне войти в школу. Увидел ли он меня – загадка. Мне кажется, я стал для него пустым местом. Почему он так со мной?
Таня выхватила меня из потока учащихся за шкирку. Бесцеремонно так. Сообщила, что я, первое, козёл, как и все остальные мужики, второе, репетиция в час. Отлично, хоть немного отвлекусь. Кстати, Дениса опять не было. Я даже решил сходить к классной, ей точно должно быть что-нибудь известно, но перед дверью спасовал – привяжется к моему опозданию.
***
Вторник. Среда. Четверг.
Пусто и нерадостно.
Мотивы не ищу. Кажется, всё вроде бы понятно, но внутри кто-то глупый ещё на что-то надеется.
В пятницу перед уроками я позвонил Денису. Он, к моему великому удивлению, взял трубку, чем меня очень обрадовал. Оказалось, что он заболел, оставшись один (все уехали к бабке) и некому было даже сходить в магазин. К счастью, соседка оказалась сердобольной старушкой, напичкала его лекарствами и даже сварила куриный бульон. Пообещав зайти, я впервые за долгое время, улыбнулся. Жизнь не кончается. Даже когда кажется, что она повернулась задом. С тихой радостью на физиономии, я схватил рюкзак, распахнул входную дверь и увидел мужчину, который собирался нажать на дверной звонок. Всего секунда и я уже лечу в собственную прихожую.