Валерий Иванович неторопливо вёл машину, расспрашивал меня о школе, учителях. Оказалось, что он и сам какое-то время учился в этой же школе. Многое, конечно поменялось, но историка он помнит отлично. Я и не заметил, как мы оказались у ресторана, как я наугад что-то выбрал из меню, боясь прервать увлекательный разговор. Как-то мы перешли на юность Валерия Ивановича, который, кто бы мог подумать, был моряком. Он посетил столько стран, имел за плечами столько приключений, что после его очередного рассказа я не мог опомниться и когда притронулся к лазанье, то она уже остыла. Что, кстати, не сильно изменило её вкусовые качества, блюдо всё так же было превосходным.
Мы долго-долго сидели за кофе, и я удивлялся, каким разным может быть человек – от души компании до неразговорчивого преступника. А что, сбить на пешеходном переходе человека разве не преступление? Да я засудить его мог. Просто тогда не знал, что можно. А потом погуглил. И вообще я добрый. Плеер меня вполне устраивает.
До дома меня всё же довезли. Мы ещё некоторое время сидели в машине, обсуждая разные новинки в мире техники, а потом я спохватился от звонка мамы, который сбросил, не решаясь с ней говорить в присутствии такого сурового мужчины.
- А что с твоим отцом?
- А что с ним? – я и сам не заметил, как резко ответил. Эту тему я не любил больше физики и химии вместе взятых.
- Я не чувствую на тебе мужского влияния.
- Вы у нас такой чувствительный?
- Опять дерзишь? Твой способ защиты? – Валерий Иванович говорил спокойно, но мне от этого спокойней не становилось.
- До свидания, - я схватил рюкзак и дёрнул дверную ручку, но она не поддалась. Злюсь. – Что, держать меня здесь будешь?
Сам не понимаю, но от волнения перехожу на «ты».
- Даниэль, я не хочу тебя обидеть. Я просто спросил. И плохого ничего не хочу. У меня сын твоего возраста. Чуть старше, правда. Уже в институте учится.
- И не общается с вами, да?
Валерий Иванович удивлённо на меня взглянул:
- Откуда такая проницательность, мальчик?
- Просто, - вздыхаю. Знакомо всё это. – Знаете, я, правда, пойду.
Что ему остаётся? Только кивнуть и выпустить меня из машины.
***
Нет, ну просто издевательство, я опять просыпаю. При том злостно так. Открываю глаза лишь к половине одиннадцатого утра. Мамы, конечно, нет. И вот дилемма: идти в школу на единственный оставшийся урок или нет? Тёплая постель склоняет меня ко второму варианту. Только снова засыпаю, как звонит домашний телефон. Кто меня дёрнул его взять? Классная, Алла Анатольевна. Интересуется подозрительно настороженным голосом в чём дело. В прошлой школе на посещаемость забивали. Нет, ну как бы день можно было пропустить, даже неделю, но не так, чтобы сразу звонили. Это Алла Анатольевна такая ответственная или вся школа такая? Выдаю лучшую школьную отмазку:
- Я заболел, - и для убедительности натужно кашляю.
- Чем? – сухарь. В её голосе ни капли сочувствия.
- Ангина, кх-кх, - снова кашляю.
- И маме твоей я дозвониться не могу.
- Она на работе. Врач уже был. Даже температура спала.
- Какая же была?
- Тридцать девять и пять.
Упс. Загнул. Ну с кем не бывает?
- Так, Дёмин, пусть твоя мать немедленно мне перезвонит.
Почему она мне не поверила? Безразличная стерва. Беру сотовый и обнаруживаю от Дениса пару смс, последняя с предупреждением, что классная интересовалась, где я. Нужно было раньше прочитать и не брать домашний. Хотя с Аллы Анатольевны станется прийти лично. Теперь нужно придумать, как бы помягче это сказать маме. Я завтракаю, не почистив зубы, бутербродом. Почему, не получая «пиздюлей» от мамы, я так боюсь её реакции?
Вечером я понял почему. Мама выглядела разочарованно. Алла Анатольевна постаралась. Именно разочарованно. Не зло, не обиженно, а так, словно ей вдруг сказали, что снег больше никогда не пойдёт. Она не позвала меня к себе для разговора, тихо прошла в свою комнату. Я мучился минут десять. Жгучий стыд и почему-то опустошающий страх. Я лох, просто проспал. Теперь уже никто не был виноват в том, что я пропустил школу, кроме меня.
- Мам, - я захожу в её комнату и опускаюсь возле её кресла на пол. Даже не решаюсь взглянуть на неё.
- Дани, ну за что ты так со мной? – глухой, расстроенный голос.
- Я не с тобой, мам, я просто проспал.
- Малыш, - она ласково треплет меня по волосам. – Наверное, я не самая лучшая мать на свете…
- Самая лучшая… - перебиваю, но она кладёт указательный палец мне на губы, вынуждая молчать:
- Дани, ты очень и очень меня разочаровываешь.
Это было самым ужасным. Я не знал, что и сказать. Мне было тяжело это слышать.
- Я больше не буду.
- Да уж… - она не верила мне. – Прости, что так получилось, прости, что мы были вынуждены уехать из города. Но ты же понимаешь, что это единственный выход? Мы не могли оставаться там, это было опасно.
- Я понимаю, мам, прости, пожалуйста, - я положил голову ей на колени, она приобняла меня.
- Дани, пожалуйста, не расстраивай меня. Я завтра взяла ещё смену с десяти, как раз проконтролирую тебя.
- Ещё смену? – у мамы были круги под глазами от усталости. Мне было её очень и очень жаль.
- Да, милый, но ничего, - она приподняла мой подбородок и улыбнулась. – Прорвёмся.
***
Снова записка классной руководительнице, снова её укоряющий взгляд. Бормочу что-то вроде того, что погорячился с температурой, что мне хотелось придать трагизма. Учительница советует придать мне его своему сочинению по русскому языку, потому как Тамара Алексеевна жаловалась на мою неспособность управлять словами. Только вздыхаю. Денис ловит меня, когда я выхожу из лаборантской:
- Чего такой грустный?
- Вчера опять проспал, - каюсь я.
- Получил, да? С Аллочкой такие фокусы не проходят. Она всегда была озабочена посещаемостью и дисциплиной класса. Говорят, им за это доплачивают.
Ну, тогда это всё объясняет.
- Не переживай, - друг хлопает меня по плечу, - буду тебя будить.
- Было бы здорово.
Мы идём на последний урок и проводим его, играя в морской бой.
После занятий друг тащит меня в парк. Садимся на нашу лавочку, болтаем. Небо печально хмурится, осень всё-таки, середина сентября.
- Слушай, а ты хотел бы попасть в клуб? – неожиданно спрашивает Денис.
Какой подросток в моём возрасте не хотел бы попасть в клуб? С энтузиазмом киваю. Как я помню, его брат работает в клубе барменом. В настоящем клубе. Как в фильмах. С танцполом и светящейся ерундой под потолком. У меня аж дух захватывает.