Помню один интересный эпизод. Однажды я увидел, что командир роты принес в канцелярию целую пачку листовок, напечатанных в типографии партии мелких сельских хозяев. В голову мне пришла мысль завладеть этими листовками, но для этого нужно было избавиться от свидетелей. Как только командир роты куда-то вышел, я отправил писаря, сидевшего в канцелярии, в штаб полка со списком личного состава, а дежурного по роте за чем-то отослал на КПП. Забрав все листовки, я спрятал их у себя на складе, чтобы их никто не мог найти. Коммунисты и симпатизирующие им, как могли, мешали деятельности правых партий и всячески старались помогать левым партиям. Например, в день, когда должно было состояться собрание коммунистов, я никогда никого из них в наряд не назначал, но, зная, когда намечалось собрание членов другой партии, я старался назначать в наряд как можно больше солдат — членов той партии.
Миновали те тяжелые времена, и казалось, сразу же станет легче. Но не тут-то было! Осенью 1947 года меня направили учиться в академию имени Кошута. Отобрали нескольких человек, в их число попал и я, и сказали нам:
— Учитесь! Настало время и вас назначать на командные должности.
И мы учились, хотя, откровенно говоря, учеба давалась нам нелегко. После окончания академии мне присвоили звание «младший лейтенант». Несколько месяцев я служил в части, затем меня отозвали работать в академию, а потом послали в Советский Союз учиться дальше. Вернувшись с учебы, я стал командиром части. Работать было очень трудно. Большую часть года жить приходилось в палаточных лагерях. Не хватало различных строительных материалов. Ни я, ни подчиненные мне офицеры не имели опыта командной работы. Но как мы старались! Наводили порядок в частях и подразделениях. Было время, когда приходилось применять самые строгие меры к нарушителям.
Проверка, проходившая в 1951 году, показала, что мы еще не выполнили задач, которые перед нами стояли. Зато через год мы уже получили на инспекторской проверке отметку «удовлетворительно», а в 1953 году наша часть получила звание отличной. Осенью того года меня вызвал к себе подполковник Салваи. Я доложил ему о прибытии, а он обнял меня за плечи и сказал:
— Ну-ка подойди, сынок, поближе, поговорим немного…
Он сообщил мне, что меня переводят в другое место.
Там снова началась борьба: за сколачивание коллектива, за выполнение учебной программы… На осенней инспекторской проверке наша часть показала неважные результаты. Не добились мы приличных показателей и на следующий год. И только в 1955 году часть получила оценку «удовлетворительно». А сколько усилий нужно было приложить, сколько поту пришлось пролить для того, чтобы получить эту оценку!
Люди моего поколения приобретали знания и опыт в ходе работы, учились на собственном горьком опыте. Среди нас попадались и такие, кто не выдерживал и сходил с пути, а на их место приходили другие. Из небольшого ядра росла и постепенно крепла венгерская Народная армия. Потом внезапно грянула буря… Контрреволюционный мятеж 1956 года нанес удар по нашим рядам. Я в то время находился на учебе, но пятого ноября уже прибыл в часть. Задачи тогда перед нами стояли ответственные…
Новые задачи и сейчас стоят перед армией: нам необходимы грамотные младшие командиры. Созданы краткосрочные курсы по их подготовке; за очень короткое время нужно научить слушателей очень многому. Мы стремились к тому, чтобы сделать учебный процесс более эффективным…
Я пережил много трудных лет, но они не сломили меня. Мои старания не остались незамеченными: меня продвигали по службе, отмечали правительственными наградами, но самым главным для меня было сознание того, что и я внес посильный вклад в дело укрепления армии. В сентябре 1965 года товарищ Кором от имени руководства партии назвал нас, ветеранов армии, закваской венгерской Народной армии. Нам, «старичкам», это выражение особенно пришлось по душе.
Что вам еще рассказать? Работаем, все время за что-то боремся… Такая уж у меня жизнь: все время в борьбе.
Все это рассказал мне полковник Имре Хомоки. В подробности он не вдавался, говорил кратко, передавая, как он выразился, только «суть»…
«ЧУЖОЙ» ПАРЕНЬ
Жаль, что у вас нет магнитофона. Очень жаль. То, что я вам сейчас расскажу, хорошо бы записать на магнитную ленту. Почему, спросите вы. Да только потому, что такое не часто случается… Знаете, я всегда был боевым парнем. Но ведь кое-кто спросит: человек таким родится или только позже таким становится? В армейских условиях в одном подразделении собираются совершенно различные люди, и командир должен уметь с ними обращаться. Парням, воспитывавшимся в детских домах, как правило, в новой обстановке все кажется чужим, и они сами остаются чужими для остальных. Большинство детей, которые воспитывались не в семейных условиях, какие-то «дикие»: они всегда со всеми спорят. Не всякий командир справится с таким парнем, который порой может вывести из себя даже самого уравновешенного человека. Но «дикаря» это нисколько не смущает. Постепенно он приходит к мнению, что на этом свете он должен надеяться только на самого себя. Парень замыкается в себе и становится недоверчивым по отношению к окружающим его людям.