В ночное время неосвещённая громада дома с башенками выглядела довольно мрачно и невольно наводила на мысль о средневековых временах с рыцарями и привидениями. Иногда тёмные окна первого этажа подсвечивались изнутри бликами костра, разведённого местными бомжами. И тогда мерцающий свет отблесков пламени придавал особняку ещё более таинственный и зловещий вид. Городские жители считали это место нечистым и старались держаться от него подальше.
Городские предприниматели уже неоднократно пытались приобрести внушительное здание с территорией для своих коммерческих целей. Предлагались самые разные варианты его использования: для складского хранения товара, для организации мини-рынка с дешёвыми китайскими товарами или для сдачи в аренду под офисы, но в запросе всем заявителям было отказано.
Поговаривали, что нынешний хозяин «поместья Митрохина» (такое название имения закрепилось в народе), находясь за рубежом, продолжает оплачивать земельную аренду и пошлину за эту разваливающуюся недвижимость.
Неожиданно особняк получил как бы второе рождение. В усадьбе вдруг появились молодые люди, которые энергично прошлись по всей территории, обследовали оба этажа здания, чердачные и подвальные помещения. Они периодически фотографировали детали архитектуры и что-то записывали в свои бумаги.
Затем пришли работники постарше, с измерительными приборами и проектной документацией. А спустя ещё пару недель появилась строительная бригада с прорабом и с техникой, занявшаяся капитальным ремонтом старого дома, подводкой коммуникаций и восстановлением прохудившейся в некоторых местах ограды. Через полгода, когда все работы были окончены, в левое крыло бывшего помещичьего дома завезли мебель и оборудование. Вскоре над его входом появилась небольшая вывеска «Лаборатория».
В народе ходили слухи, что заграничный хозяин поместья преставился, а вся его недвижимость по завещанию перешла к внуку, молодому и талантливому специалисту, кандидату медицинских наук, ранее работавшему врачом в одной из местных клиник. Что именно на наследные средства и был произведён обширный ремонт, и что наследник же и организовал в старом особняке какую-то научную лабораторию.
Издали этот дом был почти незаметным. Двухэтажное здание из серого кирпича было наполовину скрыто кронами подросших деревьев на ограждённой глухим забором территории. Да и эта картинка просматривалась только с одной точки — с невысокого холма, куда и поднялся по еле заметной тропке Кирилл. Тропа обогнула холм, пошла на спуск и вскоре привела к небольшому сараю с выбитым окном и провалившейся крышей.
— Ещё жив, старина… — Кирилл обратился к разваливающемуся строению как к живому существу.
Заглянул внутрь: ничего примечательного, пара сломанных стульев, какой-то топчан с ворохом старья. Убедившись, что он один, Фролов тревожно оглядел лужайку перед сараем: всё заросло травой, никаких особых примет. Даже тот большой камень, под которым был глубоко закопан его схрон, оказался совсем на другом месте — плоский валун передвинут и служит теперь ступенькой при входе в эту развалюху. И как теперь узнать, где он лежал раньше?..
«Где же ты, где?..» — пульсировала в мозгу одна-единственная мысль. Фролов усиленно пытался вспомнить, от напряжения лоб покрылся испариной. «Вдруг нашли, выкопали?»
— Кажется, рядом росла небольшая берёзка… Неужели вот эта так выросла? — чуть слышно шептал он, оглядывая буйную растительность. — Хотя три года — срок…
Кирилл сунулся в сарай в поисках хоть какого-нибудь инструмента. На своё счастье обнаружил грабли и ржавую лопату со сломанным черенком.
Он растерянно ходил по лужайке, пытаясь восстановить картину трёхлетней давности, — именно тогда, перед самой поездкой в посёлок Никольское, Кир и закопал где-то тут свои ценности.
— Нет, здесь!.. — убеждал сам себя искатель.
Он снова и снова замерял шагами расстояние от сарая и до конца лужайки в разных направлениях, но так и не нашёл никаких отметин своего хранилища. Доведённый бесплодными попытками почти до отчаяния, он слегка оступился в траве: в этом месте почва имела небольшое углубление.
— Вот же оно… — радостно хлопнул себя по лбу Кирилл. — Здесь!..
Очевидно, тяжёлый камень лежал на этом месте, пока его не откатили к сараю, и он несколько продавил почву. Фролов, оглянувшись по сторонам, стал лихорадочно копать землю. Дёрн и корни выросшей берёзки мешали копке сломанной лопатой, работа продвигалась медленно. Тем не менее через десять минут неистовых усилий лопата стукнулась о металл. Сердце копателя радостно ёкнуло: «Слава богу! Всё в ажуре…»