– На Валдайской возвышенности?
– Ирина, перестань язвить. Просто выслушай спокойно. Решать тебе. – Это предложение выбивало оружие сопротивления из моих рук. Я бросила половник в мойку и выжидательно скрестила их на груди. – У Бориса в начале марта появился один знакомый по работе. Борис помог ему с установкой программы на новый компьютер… Ну да это тебе неинтересно. Словом, из чувства благодарности тот пригласил его на рыбалку на Селигер. Пожалуйста, не дергайся! Я же просил… Есть там такое место – Березовый плес. От турбазы «Селигер» на своем катере он довезет нас до острова, где стоит его особняк со всеми удобствами. Вот там и предлагаю отметить твой день рождения. Со свежей рыбкой, представляешь?! Детей с собой возьмем! Пусть посмотрят на настоящее чудо природы. – Я сделала протестующий жест рукой, но муж меня опередил: – Кошку оставим с мамой. Сам договорюсь…
Он все болтал и болтал, а перед моими глазами рисовалась совсем безрадостная картина: серый особняк на берегу серого озера. Туман, мелкий дождь, мужской состав народонаселения наших с Наташкой семей в серых прорезиненных плащах с капюшонами, в огромных резиновых бахилах. Лица искажены хищническим инстинктом ловли несчастных рыбешек. Руки крепко сжимают гарпуны…
Потом я увидела несчастные лица дочери и Натальи, вытирающие слезы тоски на подернутых печалью глазах. И мой день рождения – грустный праздник в чужом доме, в чужом месте, в печальном сером одиночестве на троих…
– Я никуда не поеду! – истерично вскрикнула я. – Мое место на даче. Я ее люблю и не могу без нее жить.
– Ну почему ты все стараешься сделать по-своему? Объясни, ну почему?! И почему я каждый раз вынужден идти у тебя на поводу? – Димка вскочил и заносился по кухне, жестикулируя руками так, что я вынуждена была уклоняться от прямого попадания.
– Хорошо, – тоном, не предвещавшим ничего хорошего, заявила я. – Поступай так, как считаешь нужным. Пусть все будет по-твоему: готовишь сам, стираешь сам, убираешь за собой и другими сам… Что еще? – Я наморщила лоб и прижала ладони к вискам. – Ах да! Мой день рождения отмечаешь тоже по своему усмотрению. Только без меня. Езжай на свой Селигер. Думаешь, не понимаю, к чему все эти разговоры, проникнутые якобы заботой обо мне? Просто тебе нужно вырваться на рыбалку. Борис давно на ней помешан. Одному ему скучновато и страшновато. Вот и тебя с ума свел. Два сумасшедших – это уже коллектив! Веселитесь на здоровье. А мы прекрасно отдохнем на даче!
Димка давно уже притормозил и с интересом следил за моим выступлением.
– Дорогая, ты увлеклась. С какой стати ты меня оскорбляешь?
– Я?! – От возмущения перехватило дыхание. – Значит, так: можешь ехать на все четыре стороны или… или… – Альтернативу своему предложению я так и не подобрала.
Димка развернулся и молча вышел из кухни, не поужинав.
Я немного постояла у окна, испытывая чувство негодования. Надо же! Меня готовы променять на какую-то рыбалку! Постепенно на смену негодованию пришло ощущение заброшенности и ущербности. Как же я себя жалела! Ухлопала на это не меньше пятнадцати минут.
Могла бы и больше, но помешал Дмитрий Николаевич. Голод действительно не был его теткой. Не оборачиваясь, слышала, как он моет половник в раковине и бубнит себе под нос нелестные замечания в мой адрес, сводившиеся к тому, что дни рождения у некоторых отмечаются только формально. Фактически они, эти некоторые, остановились в своем умственном развитии на уровне годовалого ребенка.
Задрав голову вверх, я гордо, но неосмотрительно покинула кухню. В том плане, что следовало смотреть себе под ноги. В результате в коридоре наступила Эльке на хвост. У этой домашней персиянки поразительная способность работать под коврик. Заорали мы обе.
С интервалом в секунду к нам присоединился Дмитрий Николаевич. От неожиданности он грохнул на пол тарелку с новой порцией горячего борща, которую старательно нес от стоящей на плите кастрюле к столу. Как и следовало ожидать, самостоятельность его сгубила.
«Вторая попытка отведать борща, – мысленно отметила я. – Впрочем, в первой ответственность можно поделить «пятьдесят на пятьдесят».