— Захотелось Серому Волку выпить. — Я бросила испепеляющий взгляд на Велия, который всхлипнул, уткнувшись лицом в ладони, и продолжила: — Заходит он к нам в комнату и говорит: а давайте, девки, по чуть-чуть? Мы, конечно, ни в какую, потому что девицы скромные, честные, благовоспитанные, а он говорит: а если не за так? И давай пихать нам в руки молодильные яблочки, дескать, директору вашему для поправки здоровья. Алия говорит: «Ну, если только ради Феофилакта Транквиллиновича…»
Алия состроила мне зверскую рожу и украдкой показала кулак.
— А Лейя говорит: «И нам подари что-нибудь!» — Мавка выпучила на меня глаза. — Ну волк шубки и приволок.
— Выходит, вы, госпожа Верея, напились бескорыстно, из чистой любви к искусству? — констатировал Феофилакт Транквиллинович.
— Нет, я выпила для храбрости, чтоб для Школы коня златогривого укр… приобрести и жар-птицу. — Я похлопала ресничками, глядя на директора честными-пречестными глазами. Тот понял, что правды от нас не дождется, и выставил за дверь.
Стоило мне подумать, что буря пронеслась, как дружки нас подхватили под ручки, мигом доставили в комнату, с самым зловещим видом задвинули щеколду и потребовали:
— Ну а теперь рассказывайте правду.
Аэрон плюхнулся на мою кровать, и я заметила, что из-под одеяла торчит корешок книжки с волшебными сказками.
— А с чего это вдруг мы должны перед вами отчитываться? — набросилась я на парней. — Мы вас еще за тот раз не простили!
— Простили и даже в любви клялись! Ночью, — сказал Велий.
Аэрон хохотал.
— Кому? Тебе? — возмущенно закричала я. — Я, между прочим, девица помолвленная, у меня и жених есть! — Мне никак не удавалось вспомнить, что было после того, как нас ночью доставили до комнаты. Подруги молчали, как воды в рот набравши, пришлось мне самой придумывать, как выкрутиться и вытурить парней из комнаты.
Я стала косить глазом в сторону Велия и заговорщицки подмигивать. Мое косоглазие было наконец замечено. Похмыкивая и всячески выражая заранее свое недоверие ко всему, что я собираюсь сказать или сделать, он нехотя согласился выйти со мной в парк.
В парке, усевшись на скамейку и пригласив его присесть рядом, я доверительно прошептала:
— Повадился ходить к Алие Серый Волк.
— Погоди, — поймал меня за руку Велий, — хочешь, я расскажу тебе сказку про белого бычка?
— Нет.
— Все говорят, нет. А хочешь, я расскажу сказку про белого бычка?
Я замолчала, он ущипнул меня за бок и снова спросил:
— Все молчат, а хочешь, я расскажу тебе сказку про белого бычка? Не знаю, чем бы закончился наш разговор, но загремело ботало Рогача, я облегченно выдохнула, показала магу язык и, приподняв подол длинной шубки, побежала на уроки.
По графику у нас стояла демонология, и пропускать такое веселье я не собиралась.
Ворвавшись в класс, где за партами сидели мои вечные должники, я с порога радостно заорала:
— Ребята, представьте, какое у меня сегодня заветное желание? Демоны застонали, а Анжело подсказал:
— Не быть разорванной демонами.
— Неправда, — разочаровала я его. — Хочу, чтобы вы отчетливо дрожали. Ну правда, чего вам стоит?
Проклиная себя за уступчивость, Анжело подрожал крылышками, изображая смертельный ужас. Я ему послала воздушный поцелуй, а остальным попеняла, пообещав, что они еще пожалеют об этом, потому что не стоит злить жуткую чародейку Верею, поскольку чародейка Верея имеет власть даже над демонами.
— Спорим, Сиятельный не устоит против моих чар? Сейчас такую фигню начнет нести, что обхохочетесь!
Демоны задумались, когда я, проявляя необыкновенную щедрость, поставила на кон их вечную кабалу против серенады под окном. Предложение было соблазнительным, но демонов пугала легкость, с какой я соглашалась отказаться от власти над ними. Скорей всего, они бы отказались, если бы Анжело не ударил со мной по рукам, очень завлекательно заорав:
— А-а, давай! — шепнув мне на ухо: — Теперь ты моя должница.
— Оставь свои надежды, — широко улыбаясь, сквозь зубы процедила я.
— Тогда я сейчас правду расскажу, — не отпускал мою руку демон.
— Ладно, буду освобождать тебя на каникулы.
И тут вошел Сиятельный. У него были странные отношения с демонами: слушали они его всегда внимательно, но с таким выражением, словно ждали от него какой-нибудь глупости, так что неизвестно было, кто кого и чему учил. Они его выдержке или он их демонологии.
Выглядел он как всегда безупречно, словно на него работал целый штат цирюльников, прачек, портных и парфюмеров. Сиятельный поздоровался, аккуратно водрузил на кафедру тетради и приступил к лекции:
— Сегодня мы познакомимся с мифологией Полесья. — Князь перелистнул первую страницу. — Три верховных божества, коими являются Громовержец, Навий царь и Лесовик. И богиня плодородия Жива.
Демоны сидели тихо как никогда в ожидании обещанных мною фокусов. Сиятельный тоже бросал подозрительные взгляды на аудиторию.
— Вот один из типичных мифов Полесья, — сказал Сиятельный, почему-то сверля меня взглядом. В классе стояла полная тишина, вздумай здесь летать муха, шелест ее крыльев показался бы оглушительным. — Ладно, — кивнул головой Князь и принялся зачитывать миф с конспекта:
— «Посватались как-то Громовержец и Навий царь к Живе. Оба сильны, богаты, удачливы, не может Жива между ними выбрать. Трудно ей, девушке неопытной, решить такой вопрос самостоятельно. Решила она спросить у кого-нибудь совета, идет по дороге, а навстречу ей лисица-пройдоха.
— Что ты, Жива, такая грустная? — спрашивает лиса у девицы.
— Да вот, посватались ко мне два жениха, не знаю, как выбрать, — пожаловалась богиня. Лисица смекнула свою выгоду и говорит:
— Пойдем, провожу тебя к дядьке Лесовику, он мудрый, он поможет.
А сама показала тропинку, и напрямки к Лесовику.
— Что ты мне дашь, — спрашивает, — если приведу девицу пригожую?
— Зачем мне девица? — усмехнулся Лесовик.
— А это уж сам решай, а я хочу себе красивую шубку.
Дал ей шубку Лесовик, Живу встретил, в избу свою провел, выслушал ее беду и говорит:
— Помочь тут несложно, будем гадать на червях. Ты на кроватку ложись и вслух говори: Громовержец, Навий царь, а я буду червя подносить, на каком имени тебе похорошеет, за того и замуж выйдешь.
Удивилась Жива, но погадала. Вышло ей идти замуж за Громовержца…»
Сиятельный задумался, перелистнул несколько страниц, но подмены не заметил — почерк у Гомункула был неотличим от Рагуилова. Демоны сидели с каменными мордами, а я вспомнила Лейину сказочку.
— «Поблагодарила Жива Лесовика за гадание, а он ей для пущей уверенности еще раз предложил погадать, и надо ж было такому случиться, что второе гадание показало на Навьего царя. Три дня они гадали, и все получалось по-разному, то на одного, то на другого.
— Что же делать-то теперь? — приуныла девица, а Лесовик плечами пожал и говорит:
— Да выходи ты за обоих, а детишек будешь от меня рожать. На том и порешили…»
— Что за чушь?! — выпучил глаза Сиятельный.
Весь класс уставился на меня, а Анжело сделал вид, что он тут ни при чем, просто мимо проходил, хрюкнул и спросил:
— Ну и кто это сделал? — спросил Князь, вперяясь взглядом почему-то в меня.
Я невинно похлопала глазками, а демоны тут же меня сдали, демонстративно отодвинувшись и слаженно кивнув головами в мою сторону, будто специально репетировали. Я задохнулась от возмущения, готовясь отпираться и спорить, но Сиятельный лишь усмехнулся, бегло пробежал глазами тетрадки и восхитился моим трудолюбием:
— Вы все конспекты испоганили?! Честное слово, я бы не усидел!