Несмотря на уговор, Софи в вестибюле не было. Сумели ли они добраться домой? Мелани постаралась ни о чем не думать, чтобы не сойти с ума от тревоги. В лифте она вела себя как обычно, даже поболтала со старушкой, живущей этажом выше. Однако, добравшись до квартиры, Мелани с трудом открыла замок: так сильно дрожали ее руки. Она промчалась по коридору в детскую, где мама только что подняла Майю с пеленального столика, поменяв девочке памперс. Мелани выхватила дочку и прижала к себе, целуя шелковистые черные волосенки.
— Радость моя! Мамочка так по тебе соскучилась!
— Мама! — впервые в жизни сказала Майя.
— Ты слышала? Она сказала «мама»! — вскричала Мелани со слезами на глазах.
— Мелани, не болтай ерунды. В таком возрасте дети еще не умеют говорить, — нетерпеливо бросила мать, скрестив на груди загорелые руки и надув ярко накрашенные губы. — Ты мне лучше скажи, зачем заставила меня все бросить и приехать, если сама пришла домой так рано? Я всегда готова помочь, но не кажется ли тебе, что ты переходишь границы?
— Извини, мы тебе совсем на шею сели, — ответила Мелани, еще крепче прижимая к себе Майю.
— Ничего подобного я не говорила, и ты это прекрасно знаешь. Я-то всегда готова помочь в отличие от твоего отца, который до сих пор не потрудился приехать хотя бы для того, чтобы повидать внучку. А вот благодарности я от тебя что-то не вижу.
— Мам, ну давай не будем, а? Где Софи?
— Твоя подружка? Очень приятная девочка. Очень вежливая, не то что некоторые, — бросила мать, укоризненно глядя на Мелани.
— Так куда она делась? В туалет пошла?
— Да нет, просто ушла.
— Как ушла? Когда? Она сказала что-нибудь?
— Вообще-то да. Попросила передать, чтобы ты не волновалась, она уведет его отсюда и будет ждать тебя возле пруда в парке. Я подумала, что все это звучит очень странно. Кого она собралась уводить, ты не знаешь?
Прежде чем мама успела договорить, Мелани уже заскочила на кухню, схватила записную книжку с номером сотового телефона Софи и вылетела за дверь.
46
Дэн О'Рейли поднимался по крутым ступенькам парадного входа одного из домов в Бруклине. Давненько он сюда не наведывался — с самых похорон сына Рендла. Улочка выглядела по-прежнему прелестно, однако здания заметно обветшали. Краска на стенах дома облупилась. На улице валялся мусор, стены были обезображены граффити. Возле винного магазинчика на углу толпилась кучка оболтусов подросткового возраста — похоже, торговали наркотиками. Подростки настороженно покосились на Дэна, и он кивнул в ответ. «Нет, ребята, сегодня я пришел не по вашу душу». Когда-то, несколько лет назад, этот район сиял чистотой и довольством. Даже здесь, на Форт-Грин. Прошли те времена. Черт бы побрал экономический кризис, нормальной жизни пришел конец.
Рендл жил на третьем этаже. Дэн нашел нужную кнопку на домофоне и нажал, бросив взгляд на небо. Похоже, собирается дождь. Да, в воздухе определенно пахнет дождем.
— Кто там? — после секундной паузы устало спросил охрипший женский голос.
— Бетти? — Дэн склонился поближе к микрофону.
— Да?
— Это Дэн О'Рейли. Мне нужно поговорить с Рендлом. Он дома?
В ответ зажужжал звонок, и Дэн толкнул тяжелую деревянную дверь.
Он всегда интересовался архитектурой и сейчас на мгновение остановился, чтобы полюбоваться некогда величественным вестибюлем. Пахло вареной капустой и еще какими-то овощами. Паркетный пол почернел от грязи и местами прогнил. Резная лестница красного дерева осталась без перил, покрывавший ее ковер совсем истерся. Ужасно жаль, что за домом не следили как следует. Может, предложить свою помощь в выходные: снять старый лак и заново отполировать дерево? В свое время Дэн набил руку на строительных работах, и у него неплохо получалось. К тому же заняться все равно особо нечем. С другой стороны, кто знает, будут ли они с Рендлом после сегодняшнего дня вообще разговаривать?
Дэн услышал, как где-то сверху открылась дверь, и одним махом преодолел три лестничных пролета. Когда он добрался до третьего этажа, на пороге уже ждала Бетти Уокер. Увидев ее исхудавшее лицо, Дэн остолбенел: за несколько лет она очень постарела. Когда-то Бетти была привлекательной женщиной, со вкусом одевалась, укладывала волосы. Теперь она выглядела так, словно никогда не вылезала из старого халата.
— Как дела, Бетти?
— Слава Богу, ты пришел, — прошептала она. — Я не знаю, что случилось, и ничего не могу поделать. Может, хоть ты сумеешь привести его в чувство.
— А что стряслось?
— Понятия не имею. Он всю ночь пил, а теперь несет какой-то бред. Чуть ли не с жизнью покончить собирается.
— Где он?
— В маленькой спальне, в бывшей комнате Дарнелла. Прямо по коридору.
Она распахнула дверь и пропустила Дэна в квартиру. Комнаты в ней шли одна за другой, как вагоны в поезде. Входная дверь вела прямо в кухню, где стояли металлические шкафчики и стол с покрытием из термостойкого пластика — писк моды в середине двадцатого века. Надо бы Рендлу подсказать, что сейчас за это старье можно получить неплохие деньги. Дэн прошел через маленький зал, где стояли два кресла и большой телевизор, и оказался перед спальнями. В самой дальней послышался шум — похоже, кто-то ломал мебель.
Толкнув слегка приоткрытую дверь, Дэн вошел в комнату. Рендл только что вытащил ящик из комода и перевернул его вверх дном, высыпав содержимое на узкую двуспальную кровать у стены. На стене висел огромный плакат с Тупаком Шакиром, который закрывал лицо руками, унизанными кольцами. Рендл лихорадочно копался в белье и прочих вещах, не замечая присутствия Дэна.
Дэн застыл на месте. Он притащился сюда через весь город, а теперь не знал, что сказать.
Рендл, похоже, нашел то, что искал, — пакет документов в плотном конверте. Он уселся на кровать, чтобы просмотреть бумаги, и тут заметил Дэна.
— Что за черт…
Рендл подскочил, и только тогда Дэн понял, что напарник пьян. Пьяным он видел Рендла только однажды — в этом же самом доме, на похоронах сына. Рендл был равнодушен к спиртному. Дэн всегда посмеивался над ним, говоря, что напарник — единственный полицейский во всем городе, отказывающийся пропустить с ним стаканчик в пятницу вечером. При виде растрепанного, невменяемого Рендла у Дэна сжалось сердце.
— Ну-ну, тише, успокойся, — сказал он, поднимая руки и делая шаг вперед.
— А тебе какого хрена здесь надо?
— Меня впустила твоя жена. Она переживает.
— Да неужели? Ну что ж, пусть — не все же мне за нее переживать, — с горечью заявил Рендл.
— Ты что, с Бетти поссорился? — в растерянности спросил Дэн.
— Не твое собачье дело.
— Так в чем проблема? Что у тебя в конверте? — поинтересовался Дэн, делая еще один шаг вперед.
Рендл спрятал конверт за спину, словно боялся, что напарник отберет его.
— Не твое собачье дело, я сказал!
— Да ладно, чего ты дергаешься? Мы столько лет работаем вместе. Я понял, что у тебя какие-то проблемы, потому и приехал. Я хочу тебе помочь. Что бы там ни стряслось, какая бы помощь тебе ни понадобилась, я готов помочь.
— Готов помочь? Тогда катись отсюда к чертовой матери и оставь меня в покое! — заорал Рендл, обдав Дэна перегаром.
— Раньше или позже тебе придется кому-нибудь рассказать. Со мной ты по крайней мере можешь быть уверен, что в первую очередь я позабочусь о тебе.
— Ах вот как? Черта с два ты обо мне позаботишься! Я тебя знаю как облупленного. — Язык Рендла слегка заплетался.
— На что ты намекаешь?
Рендл отступил на шаг, неразборчиво бормоча себе под нос.
— Что ты сказал? Говори громче! — потребовал Дэн.
— Ты и твоя проклятая мораль! — выругался Рендл.