— Но мы же не можем знать наверняка, что успеем поймать убийц за неделю!
— С каких пор подозреваемые непременно должны сидеть за решеткой, чтобы ты могла предъявить обвинение? Ты что, на лекции по уголовному праву для первокурсников? Представишь улики, добьешься обвинительного приговора, и пусть он полежит, пока мы схватим виновных. А теперь шагом марш в свой кабинет и займись делом. Мне бы не хотелось видеть, как Джо Вильямс купается в славе, пока ты полгода торчишь на вечерних заседаниях по делам об освобождении под залог. Все ясно?
Взгляды скрестились, как шпаги. В этой схватке Мелани проиграла, но придется вести себя так, словно победа осталась за ней.
— Ясно. Прошу прощения, если я выглядела несколько неуверенно. Больше не повторится. Спасибо за оказанное доверие, я тебя не подведу.
— То-то же. Я попросила О'Рейли зайти прямо сейчас и ознакомить тебя с подробностями. А теперь давай, вперед. — Бернадетт отвернулась к телефонам и стала набирать номер. Аудиенция закончилась.
Мелани шла по коридору с таким ощущением, словно ее переехал грузовик. Погруженная в мысли о разговоре с Бернадетт, она рассеянно вошла в свой кабинет и споткнулась на пороге. За ее столом сидел мужчина и разговаривал по телефону. Незнакомец поднял взгляд, и они посмотрели друг другу в глаза. Бернадетт, расследование — у Мелани мгновенно все выскочило из головы. Она начисто забыла, о чем вообще думала.
7
Мелани никогда не встречала мужчину, сидевшего за ее столом, но ей показалось, что знает его давным-давно. Они посмотрели друг на друга, и он залился краской, внезапно потеряв нить разговора.
— Простите, я не расслышал. Повторите, пожалуйста, — сказал он в телефонную трубку, с трудом отводя глаза от Мелани.
Должно быть, это и есть Дэн О'Рейли. Мелани вошла в кабинет и прислонилась к шкафчику для бумаг, разглядывая незнакомца. Высокий, привлекательный, густые темные волосы и мужественное лицо. Странно знакомое лицо. Может быть, он как-то заходил в отдел, а может, просто выглядел как настоящий американский парень, каких полным-полно среди агентов и полицейских. Однако на самом деле Мелани показалось, что она давно ждала встречи именно с этим человеком. Даже его голос — глубокий, спокойный, с легким нью-йоркским акцентом — звучал именно так, как нужно, как нечто давно ожидаемое, хотя она и не подозревала, что чего-то ждала. Разговаривая по телефону, он все поглядывал на нее. Наконец положил трубку.
— Мелани Варгас?
— Она самая.
— Нетрудно догадаться. Вы очень похожи на свое имя.
— Вот как? Мне однажды сказали, что мое имя похоже на псевдоним стриптизерши, — выпалила она и вспыхнула, осознав смысл собственных слов.
— Комментариев не будет, — добродушно рассмеялся он. Свойский парень, симпатичный и доброжелательный. — Меня зовут Дэн О'Рейли.
— Я уже догадалась. Бернадетт сказала вам, что я буду вести это дело?
— Она сказала, что скорее всего это будете вы. Ей требовалось уточнить детали.
— Все уже решено. Прокурором назначили меня. — Она села напротив него и протянула руку к документам, которые он разбросал на столе. — Ну посмотрим, что вы мне принесли.
— Не так быстро, — ответил О'Рейли и схватил папку, которую она взяла.
Они уставились друг на друга и молча тянули ее каждый на себя. Мелани на секунду смутилась и разжала руки.
— Что, прокурор даже не может взять ваши документы? — спросила она, задыхаясь. Собственный голос показался ей детским и глупым. «Прекрати немедленно. Не будь дурой».
— Я предпочитаю выдрессировать прокуроров с самого начала. Я занимаюсь своими документами, а вы — своими, — ответил Дэн. — Таким образом нам не придется выяснять, кто что потерял, и случайно не выдадим представителям защиты не ту бумажку. Помогает жить дружно, знаете ли.
— Ах так. Ну, если документы ваши, то кресло мое. Выметайся, приятель, — заявила Мелани, почувствовав необходимость перехватить инициативу.
— Да… — засмеялся он. — Похоже, еще под вопросом, кто кого дрессирует.
— Вот именно.
Они поменялись местами. Все еще улыбаясь, О'Рейли вытащил из папки пару распечаток на грубой желтой бумаге — выписки из уголовных дел. Мелани наблюдала, как двигаются его руки, надежные и сильные. И нет обручального кольца.
Мелани кивнула на распечатки:
— У вас что, уже есть подозреваемые? Ничего себе, быстро работаете.
— Может быть, это вовсе не те, кто нам нужен. Рамиресу пришло в голову, что Бенсона могли убить в отместку за то, что он посадил Делвиса Диаса лет десять назад.
— Ах да. Бернадетт сказала, что тот стоял во главе какой-то крупной банды.
— По крайней мере возглавлял часть банды. Про «Железные перышки» слышали?
— Еще бы, они повсюду. Пуэрториканцы, в основном торгуют героином, верно?
— Верно.
— Я, между прочим, пуэрториканка. Наполовину, — сказала Мелани, внимательно наблюдая за ним.
— В самом деле? Я так и подумал из-за имени, но говорите вы словно образцовый диктор в программе новостей.
— Я на работе. Вот и говорю нормальным, общепринятым языком. Кроме того, я здесь родилась. По-испански я даже дома почти не говорю.
— Неужели? А «дома» — это где?
— Теперь в Манхэттене, а вообще-то я из Куинса.
— А откуда именно? Я тоже из Куинса.
— Ну, на самом деле из района между Куинсом и Бруклином. Я из Бушуика. — Мелани покраснела.
— Из Бушуика? Не может быть! — Дэн явно удивился. — Тот еще район.
— Почти что из Риджвуда. — Она разозлилась. «Веду себя в точности как мамочка», — подумала Мелани. Мать ненавидела Бушуик и всегда врала, что они из Риджвуда. Бушуик и в самом деле пользовался дурной славой, и именно поэтому Мелани из кожи вон лезла, чтобы оттуда вырваться.
— Кстати, Делвис Диас собрал банду и назвал ее «Железные перышки с Траута». Они тусовались на углу Центральной и Траутмана в Бушуике, — сказал Дэн. — Так что если Рамирес прав, то искать нам придется парней из Бушуика.
— Вполне возможно. Мама не разрешала нам и близко подходить к тому перекрестку.
— И правильно делала. Перекресток Центральной и Траутмана уже лет двадцать известен как супермаркет наркотиков.
— Да уж, прекрасно знаю.
— А вы действительно из Бушуика? — Скользнув взглядом по дипломам на стене, Дэн испытующе уставился на нее. — Глядя на вас, в это трудно поверить.
— Тем не менее так оно и есть. Упаковку можно изменить, а начинка остается прежней. А вы откуда? Откуда именно в Квинсе?
— Белл-Харбор в Роквейс, — назвал он респектабельный район, где жили в основном полицейские и пожарные.
Мелани кивнула.
— Легко догадаться, верно? Не так уж далеко я продвинулся в жизни. Дайте мне накатанную колею, и я в ней останусь.
Дэн вдруг смутился и опустил глаза на документы в руке.
— Значит, так. Диас был большой шишкой. Лет восемь назад Бенсон закатал его за тройное убийство и торговлю героином.
— Он все еще сидит? — спросила Мелани.
— Еще бы. Три пожизненных срока в Отисвилле. Там и помрет.
— Стало быть, мы отследим его сообщников, оставшихся на свободе, и поймаем нашего убийцу? Не слишком ли просто получается? К тому же Диас уже отсидел восемь лет. С чего вдруг мстить именно сейчас?
— Верно подмечено. Обычно месть в долгий ящик не откладывают. Но я не утверждаю, что именно так все и произошло. Возможно, что убрали его по совершенно другой причине. Хотя версия с Диасом имеет некоторые основания.
— Например?
— У нас есть два свидетеля: дочь Бенсона и домработница-филиппинка Розарио Санградор. Девочка еще не пришла в себя, чтобы давать показания, а вот Розарио мы с Рендлом Уокером уже опросили. Она перепугана до смерти.
— Неудивительно — после того, что я видела там вчера.